пожелательное

 Год сжимается, как пружина, ждёт в коробочке новый чёрт.

Он жонглирует мандарином под чужое: «Ещё! Ещё!»
И в воронке помятых судеб, как в мешке Дед Мороза хлам,
Всё смешается – кони, люди, мы, расставленные по углам.
Кто-то ждет новогодний бонус, кто-то топчет пески Мальдив,
Чёрт пинает горящий глобус, пал гирляндами нарядив.
Кто-то клеит плакат желаний, кто-то пишет себе wish-лист,
Мы, растерзанные нами, вокруг ёлочек собрались.
Кто, устав от текущих хроник, ждет в подарок себе авто,
Кто-то оптику ждет и броник. Черт раскидывает шапито.
Хоть звонка, пять минут, украдкой, кто-то хочет на пару фраз:
«С новым годом мам, все в порядке». Всё в порядке. Но не у нас.
Под запретом 1/6-я. Фейерверки и конфетти.
Красный снег по весне растает, чтоб подснежником прорасти.
23-й уже хохочет, бьёт копытцами у двери.
Не вари, я прошу, горшочек! Ну, пожалуйста, не вари…

20,12,2022

Всепогодное

 Ну, здравствуй, осень! Не снимай галоши -

Уже на страже парочка бахил.
Давай с тобой, как раньше, о хорошем.
А то плохое вывозить нет сил.
 
- Сентябрь у нас. – Давно? – Уже неделю.
- Чем лечитесь? –зефирки, кофе, кот.
- Симптомы? – Всё привычно надоело.
- Болели раньше? - Каждый божий год.
 
Позавчера промчался Шуфутинский,
С горящими кострами от рябин.
И кабачок прощальным обелиском
Стоит в углу как грозный исполин.
 
Стабильный быт, работы, дети, школы…
Ах, ерунда. Обычный легкий сплин.
Давай нарушим, осень, протоколы!
Съедим предновогодний мандарин,
 
Растянем дома спящую гирлянду,
И, масленичных, напечем блинов.
Пакет черешни, словно контрабанду,
Курьер нам привезёт. И про любовь,
 
Мы включим фильм. /Нет, это ход избитый! / -
Мы включим комедийный сериал.
И виски с колой, той, до дефицита,
Нальем взамен вина себе в бокал.
 
Повалим вверх тормашками рутину,
Перемешаем дни календаря.
Ну, здравствуй, осень, ты – необходима.
Вся полностью. Все три волшебных «….БРЯ»

2022

сантехническое

 Стоял октябрь... Стоял диван. Лежало тело.

В кастрюльке борщ, а на ТВ – опять игра.
«Послушай, милый, мне реально надоело,
прошу полгода – почини на кухне кран!»

«Ну, дорогая, ты опять про эти сроки.
Раз обещал – то непременно быть тому.
Но не сейчас. Ты ж видишь, нахожусь В ПОТОКЕ,
а я не Цезарь, все дела - по одному!»

Упал январь... И падал снег. И падал градус.
Из полуполного - стал полупуст стакан.
«Ты не подумай, я совсем не издеваюсь,
но, может быть, починишь этот чертов кран?»
 
«Опять, любимая, заводишь песни эти.
Ты посмотри вокруг какая благодать -
слови принятие. И будь со мной В МОМЕНТЕ!
А остальное – можно всё перешагать.


Давай сегодня обойдемся без нотаций.
Ты проработай установки не спеша.
И не разбрасывай поток своих  вибраций,
ведь не единым краном зиждется душа»…

Летели пух, июль и пыль. И, в космос, - маты.
Летели кружки, пару ложек и поднос.
«Такого мощного, обширного инсайта,
весь год прошедший мне, ей богу, не принёс!»

И, прикрывая нос,  - «О, господи Иисусе,
теперь ещё полгода от телесных ран
и от душевных, я родная, – НЕ В РЕСУРСЕ!
Так что чини сама свой ненавистный кран!

2021

моногамное

 Я знаю всё, я всё прекрасно знаю,

Что ты – не только мой, но я – твоя.
В желудке дребезжащего трамвая
Спешу к тебе в дождливость сентября.
 
Нам станет кофе растворимый скверным,
И, наплевав на полдень на часах,
Мы будем полусладкое с шавермой,
Под шепот сфинксов с ветром в волосах.
 
Собьём все ноги в длительной прогулке,
И снова не успеем на «мосты».
Целуясь в незнакомом переулке,
Мы – счастливы… Я счастлива. И ты.
 
Я знаю всё, я всё прекрасно знаю,
Твой голос снисходителен и тих:
«Ведь ты же не одна такая, зая?»
А мне любви не жалко для других,
 
Твоих ночей, твоих огней не жалко –
И ты, mon cher, люби и не жалей.
Ты –храм мой, Питер, я – твоя весталка,
Мой самый лучший город на земле!..

2021

спонтанное

 Как надлежит – так и случится всё.

За октябрём – ноябрь, за главным – стая.
И первый снег естественно растает,
И выстрелит висящее ружьё.

И будет отрываться календарь,
Шагая вслед за каждым обещаньем.
И взяв джек-пот – мы позже обнищаем,
А у аптеки – включится фонарь.

Всё так и будет. Всё – благодаря
Своим предназначению и плану.
Мы собираем камушки в курганы,
Которые разбрасывали зря.

Сломай же к черту этот агрегат,
Что прокрутил нас через шестеренки.
Способности к мечтам, как у ребенка,
Мы с возрастом оформили «возврат».

Фатальности давай изгоним  ген,
Спонтанности - пригубим по рюмашке.
И понесемся парою в упряжке,
Одни, без Ямщика на облучке…

2020

изоляционный сонет

Такое долгое зимовье - и мы в берлогах всю весну.
Спит позаброшенный будильник – не на работу и ему.
Сегодня всё как «понарошку», как магазин из детских лет,
Где каждый листик – был купюрой, а галька – россыпью монет.

Мы дышим в масках кислородом, проводим свадьбы через Zoom;
В театр ходим, сидя дома, пижамный нацепив костюм;
И за цирюльников подпольных полцарства можем мы отдать.
И календарь «сверлить» настенный, и ждать.. и ждать.. и ждать.. и ждать…

Но, и в оковах изоляций, мы верим в Светлую звезду,
В Мазая, что, как мокрых зайцев, нас в лодку заберет свою.
Спасет от этого застоя, статистик, вирусов, и сна…
И будет лето много лучше, коль не заладилась весна…

Пусть нас терзали печенеги – мы не проигрывали бой!
Мы растеряли очень много, но оптимизм – всегда с собой.

соавторское

 «Буря мглою небо кроет» -
   Мы же кроем небеса.
   Нас осталось  дома двое.
   Нам осталось два часа.

   Два часа – чтоб ставить точки,
   Два часа, чтоб их стирать,
   Жечь мосты, и тут же, срочно,
   По веревочке шагать…
   
    «Наша ветхая лачужка
    И печальна и темна»
    Нет, товарищ Саня Пушкин,
    Нам и кружка не нужна.

    Мы из горлышка бутылки,
    Запыхавшись, жадно пьем .
    И друг друга, каждой жилкой,
    Допиваем за прием.

    Как дитя пусть буря плачет,
    И пусть воет всласть, как зверь.
    Два часа…  лимит растрачен.
    Мы молчим… А что теперь?
      
    … А потом  настало утро,
    Снег засыпал  тишиной.
    Кофе, чашки перламутром,
    И, в обнимку, мы с тобой.

    «Буря мглою небо кроет» -
    Но, пока есть Ты и Я,
    Бог не фраер, он прикроет,
    И не съест, глядишь, свинья..   

детское

И дома нет, где каждый уголок

Знаком до миллиметра и изучен.

И нас троих из дома уволок

Кого - счастливый, и – не очень случай.

И нет ковров, в которые уткнув

Свой нос, мы засыпали без планшетов.

Нет окон тех, что каждую весну

Мы перед Пасхой намывали к лету.

Нет хрусталя в сервантах и стола,

Что  собирал гостей, и нет озона

От колом встав промерзшего белья,

Что в комнату несут зимой с балкона,

Простынки нет, что превращала зал

В кинотеатр с коробкой диафильмов,

Гирлянды, как огромная лоза,

И елки в недрах  антресолей пыльных,  

Нет батарей и сохнущих в рядок

тех варежек, как ежики,  во льдинках.

Нет дома… но тот  каждый уголок

Я в памяти храню своей в картинках…

Пусть нет тех стен, и пола с потолком,

И «взрослость»  все тесней сжимает в лапах,

Есть детство и есть тот на свете ДОМ! -

Пока живут на свете мама с папой…

первородное

И -  перевернут мир наоборот,

Тебе не нужно то, что было кротким,

Что пуговку услужливо  пришьет,

Поставит  к чаю блюдечко с шарлоткой.

Ты выбрал сам – натянутый канат

Из нервов, страсти, споров, смеха, взглядов.

И, если я твой личный милдронат,

Ты прежние в утиль отправил БАДы.

Обнять или убить – диапазон,

Но терпишь всё, кружась как в центрифуге.

И безлимитен  наш  аттракцион –

Игра на выживание друг в друге.

А яблочный меж тем наступит спас,

И в памяти то «блюдечко» заноет.

Но, все же, сдоба  – это  не про нас.

И ты кусаешь с ветки, наливное…

своевременное

Пока что март еще плюется снегом,

И нас не заапрелило с  тобой,

Скрипим, как на несмазанной телеге,

В погоне за мифической весной.

Спешим, как опоздавшие на поезд,

Догнать любовь, которая, сбежав,

О нас двоих  уже не беспокоясь,

Трамбует страсть на полки багажа.

А мы, с довеском пухлых чемоданов,

Где груз обид, упреков, слез и лжи,

Любви больной  вдогонку нашей  странной

Кричим: «постой, держи ее, держи!»

Мы впрыгнули в последний из вагонов,

Обруганные  вслед проводником.

И два состава, с двух сторон перрона,

Отправились.

Любовь была в  другом … 

капроновое

за пять минут до ноября мы разложили наш гербарий –

три мятных веточки подряд, три летних месяца – в альбом.

а этой  осенью тандем двух рукавичек стал распарен,

и потерявшись, мы с тобой чего не знаем сами, ждем…

быть может, нового тепла  от рук доселе незнакомых,

и - быть распущенными до… последней ниточки, до дна.

ты без меня впадаешь в раж… я без тебя впадаю в кому,

и, от свободы опьянев, теперь трезвеем… Холода

бросают греться нас, прильнуть к чужим заждавшимся ладоням.

но этот номер не пройдет – не по размеру всё, не в цвет.

нить Ариадны – это путь, для нас – резинка из капрона,

что от разлуки нас спасет, когда, казалось, спасу нет…

там кто-то сверху все решил и, над проблемой покумекав,

двум потеряшкам выдал шанс, друг друга снова нам даря.

постановил: «однако, сшить!»  и, два счастливых человека,

шагают, за руки держась, за пять минут до ноября…