а ты говорил..

А ты говорил, что у нас будет целая вечность,
И, жестом широким, с запястья часы — прямо в Мойку..
И мелко дрожали мои оголенные плечи,
Под пальцами, словно под действием электротока..

А ты говорил, что моя тебе паранормальность -
Как свежий глоток, что ни до, ни сейчас, и не после,
Ты не обретешь... и в тебе словно что-то сломалось..
Что даже готов ту, с которой 15 лет - бросить...

А ты говорил... и, в словах растекаясь по древу,
Сто раз помянул свое «я», говоря о совместном,
И, местоимения эти — кусочками хлеба,
Я молча крошила для уток закормленных местных...

А ты говорил... и кивал на гостиницы двери..
И даже припал на колено на радость прохожим..
Я не понимала... как можно тебе НЕ поверить?.
Когда ты инъекцией словно вошел мне под кожу...

А ты говорил, что у нас будет целая вечность,
Что эти два года со мной расстреляли твой разум...
Я знала, что наше безумие Бог не излечит,
Но вечности — тоже не даст нам коснуться ни разу..

Едва прошептала: «прости», крошки ссыпав с ладоней...
На этот финальный десерт сбились нехотя утки...

Мы в вечности этой уже никогда не утонем..
Есть жизнь без тебя..
Начались уже первые сутки...

колыбельное

девочка моя.. комочек... крошечка..
у тебя все будет впереди..
первый зуб, серебрянная ложечка,
куклы, прятки, тройки, бигуди..

ты пока слезам не знаешь ценности,
мама в дверь — трагедия миров..
ты припрячь.. для боли и для ревности,
для болезни с именем Любовь..

твоих глаз распахнутых два озера
ангельский порастеряют свет.
Твои слезы неразменным козырем,
будут в спорах счет вести побед,

будут от поклепа очищением,
будут искуплением вины,
ты слезами, этим женским Гением,
будешь тасовать чужие сны,

девочка моя... твоим оружием
эти слезы будут, и, крестом..
безразличность... бездна.. и безмужие -
выплачешь всё, выплатив потом...

будешь с ними провожать до лестницы,
в двери ночью ждать заветный стук...
в этом Иордане слез покрестятся
те, кого кормила ты из рук...

будешь ими поминать на кладбище
и давиться ими под коньяк...
то ловушкой, слёзы, то пристанищем,
станут. То мираж, а то - маяк..

спи, комочек, и на горстку мелочи
слез пока не разменяй зазря...

30 лет назад, моя ты девочка,
родилась 2 ноября..

долгожданное

дома пахнет пирогом с капустой,
кот чужие лижет сапоги..
этот дядя, что почти до люстры,
будет кушать наши пироги?

сгреб ручищами меня в охапку,
и, "колючками" поцеловал..
"что, Андрюха.. ты заждался папку?"
мама шепчет тихо "не узнал"..

шоколад упал - в одну ладошку,
а в другую -лёг трофейный нож..
"ты сегодня поиграй немножко,
насовсем отдам - как подрастешь"..

суета.. дверей не запирают..
тетя Зина, баба Клава вслед,
из " десятой", еле ковыляет,
одноногий дед Митяй, сосед...

вот беседе рюмки вторят звонко:
"с возвращением", "с победой" пьют..
я под стол сползаю, потихоньку
среди ног свой проложив маршрут..

тихо ткнусь в рукав в чужой шинели,
пахнет потом, пылью, табаком...
неужели, это, в самом деле,
папа, что мне вовсе не знаком?..

и, запрятав под подушку ножик,
в одеяло юркну с головой...
"нет, он папой быть никак не может,
папа - черный.. этот - весь седой"

плачу... а под одеялом душно...
вдруг, тот голос..хриплый и грудной..
"Выходила на берег Катюша,
На высокий берег на крутой."

босиком, в трусах, забыв про тапки,
щурясь лампам, забегаю в зал:
и, к нему на шею, "папка! папка!!
ты вернулся!!
я тебя так ждал..."

"лермонтовское"

помялся парус, и пробоин
в любви суденышке — не счесть,
нас за штурвалом было — двое..
где тот штурвал сегодня есть?..

и мачта согнута, и волны
в лицо пощечинами бьют..
какая буря?.. все, довольно..
и компас — за борт.. наш маршрут

уже давно не нам подвластен,
и, под невидимой рукой,
мы, по инерции, ждем счастья,
а, подсознательно, покой..

и мы с тобой, как та старуха,
что над корытом слезы льет,
сбежали «пусть вода ей — пухом»,
и с мертвой лодочки — на плот..


«белеет парус одинокий»,
несется в море, нищ и гол..

так просто мы свою, до срока,
любовь списали на прикол..

12 июля - читаю стихи в Манхэттене

Название: 12 июля- клуб Манхэттен - Литературный понедельник
Тип: Культурное мероприятие

Время и местоГород: Санкт-Петербург, Россия
Адрес Реки Фонтанки наб., 90 МАНХЭТТЕН
Начало: 12 июл 2010 в 20:00

Окончание: 12 июл 2010 в 23:00

 

клубочное

у подъезда облезлой хрущевки
на привычном своем КПП,
пальцы вяжут — по-прежнему ловко,
а глаза все скользят по толпе..

вот малышка в песочке от скуки,
ест «кулич», но к ней тут же, грозя,
материнские тянутся руки:
«выплюнь, быстро! Фу, кака.. нельзя!»

у нее, седовласой и старой,
это слово — застряло внутри,
ведь «нельзя» - с ней пожизненной парой
словно цербер, стоит на пути...

всё нельзя было — писать в штанишки,
пить холодное, спать до восьми,
прыгать в лужах, как дерзкий мальчишка,
ртом — снежинки ловить средь зимы,

тройку? В четверти? Непостижимо!
музыкальную бросить? Не смей!
Мишка — тот пусть идет себе мимо,
подрасти-ка еще до парней,

нет, ты слышал? Геологом?? бредит!
проглотила «нельзя!» снова вслед,
и, покорно, — она дебит-кредит
прогрызает в науке пять лет..

и на кухне, под шепот тревожный,
«ни карьеру, ни жизнь — не ломай!
брак с анкетой Его? Невозможно!
нет, нельзя.. даже не вспоминай!»

а когда в разговорах о внуках,
подошла этим пыткам черта,
с подходящим, «замглавом», без звука,
в ЗАГС ближайший несла паспорта..

и терпела (а кто без изъяна?
разведешься — кому ты нужна??)
и отлучки, и выкрики спьяну:
«да ты просто бревно, не жена!»

а когда, до кипения точки,
доходила, и, к маме — с детьми:
«нет, нельзя..долю бабскую, дочка,
я терпела — и ты.. потерпи»..

тот единственный шанс на спасенье -
(его письма, что спрятаны в стол,
и, два раза, театр, в воскресенье)
молча принял «нельзя» и ушел..

умерев от любви и от боли,
даже как-то пыталась, с гвоздя...
но веревка, не слушаясь что-ли,
ей, порвавшись, сказала «нельзя»..

сыновья разлетелись по гнездам,
каждый — с домом, детьми, и женой..
муж — на кладбище..и, почти роздан,
век отмеренный женский земной.

и под вечер, устало: «мой боже.. -
она будет просить образа, -
«умереть мне тихонечко.. МОЖНО?» -
и закроет в надежде глаза..

подушечное :)

Уверенность в руках, в глазах — огонь!
Сошлись опять в безжалостной дуэли.
Тебе поддаться, милый, неужели?
Да не дождешься! эй, куда ты? Стой!

Не в глаз — так в бровь, по шее, и - в филей!
Не увернешься от моей подушки!
Что за звонки там были от подружки?
Прощайся с жизнью, и, причем, скорей!

Ах, это был коллега? Ну, держись!
В час ночи — телефонная планёрка?
Ты креативен — в лоб лови пятерку,
И, кол — неубедителен во лжи!!

И, поединка — в воздухе — накал:
(и кони, люди)..тьфу, и пух, и перья...
Смешалось всё... но не сдается первым
Никто из нас.. Воистину нахал!

Но не заметив, как поймав кураж,
(оружие, прощай!) мы в рукопашном,
Бою сошлись...суровом и бесстрашном,
И повод позабыли к спору наш...

И секундант хвостатый уши вжал,
На кухню потрусил к своей кормушке -
Не видеть, как отбросив все подушки,
Друг друга каждый снова побеждал..

8:20

дом остался пуст...
лист остался бел...
постучалась грусть,
страх вошел и сел.

сковородка — мыть,
сбитый в кучу - плед, -
все осталось — быть..
но тебя здесь — нет.

В телефон - «держись»
а в карман — конверт..
всем осталась жизнь...
что осталось мне??

чем-то зеркала
говорят, закрыть...
твой обнять — халат,
и в подушку — выть.

8-20... свист..
чайник ждет двоих.
пол остался чист...
день остался тих...

чай остался стыть,
сигарета — тлеть..
я осталась жить,
но, зачем, ответь?

падая ввысь)

(захотелось что-то оптимистичное... пошалили на пару с моим обожаемым Магриттом)

Падают люди, в дождях, и на листьях,
Снегом и градом, летят с высоты..
Кто-то фланируя, кто-то как выстрел,
И, между ними, торопимся мы..

Два муравьишки, целуясь, летим мы,
Но, притяженью земли, вопреки,
Против инструкций, всем необходимых,
Вверх! - в этом плотном потоке реки.

Падают люди...от хвори, от славы,
Однообразия, будничных стен,
Став аутсайдером, или став главным,
От — пресыщения, или — проблем,

Падают люди... от переживаний,
От безразличия, масок и лжи.
Каждый — с их собственной гирей в кармане,
(Хочешь — не хочешь, Бог выдал — держи!)

Падают .. кто - обругает нас тихо,
Кто-то нам вслед ухмыльнется: «Опять
Пара влюбленная...или два психа,
Между нормальными движется — вспять!»

Но почему, словно в шаре воздушном,
Мы, обнимаясь, в свой кокон сплелись?
И, в урагане любви, непослушно,
Против течения,
…............................... падаем — ввысь?

отпускающее

у тебя — на меня аллергия..
у тебя - на нее - свои виды.
да какие быть могут обиды!
будьте счастливы же, дорогие..

на тарелке — безвкусная пища,
на лице - одиночество маской..
я надеюсь, как станешь потаскан,
ты дорогу назад не отыщешь..

ну когда же, о, Господи, стали
мои губы — чужими настолько?
это раньше - на запах мой — в стойку...
может, запах я свой потеряла?

а когда-то клялись мы навеки...

убегай...скоро всё перемелем..
не целуй... ну, зачем, в самом деле?

будьте счастливы вы, человеки..

не звони, дай забыть!!
и - забудь..

так любимый вчера еще людь..

романтично-сопливое

мне хочется — в письмах признаться как раньше, а-ля
«ах, mon amie, истоковалась я вовсе»
но вышло - «да где, черт возьми, тебя носит земля?
И, вообще, где эти черти носят??»

мне хочется туфель атласных, и зонт кружевной,
и чтоб печаль — томно носить под вуалью.
Но вместо — кроссовкой с утра я набила мозоль,
И, как подбитая утка, домой ковыляю..

мне хочется — медленный чтоб нас связал менуэт,
и, под твоим взглядом, покрыться румянцем...
Но ценится больше сегодня — искусный минет,
а в остальном — есть ли нужда выделяться?..

мне хочется дурочкой стать или синим чулком,
и вспоминать — не марафоны в постели,
а просто как губ твоих, теплые, мёд с молоком,
пальцы мои, дрожащие, нежно грели...

подсознательное

этот вечер ей узок и короток,
словно старый дурацкий плащ.
кресло, свитер с высоким воротом..
кофе, холод../тоскливо.. хоть плачь!/

у него — океан, солнце, слоники..
карри, сари — всё бешено жжет.
Он кого-то там на подоконнике
впопыхах и молчком - на живот..

и любовь Он, еще по инерции,
растревожит дежурным звонком...
дескать, помню, страдаю всем сердцем, и..
«ты, надеюсь, под прочным замком?»

/ни прозрачной, ни явной отметины -
нет про необратимый финал/..

«дай же Бог, чтобы ты» - ответила -
«никого.. никогда так не ждал»

нищенское (тебя нет)

у меня - тебя нет. "тебя есть" - у неё:
сувенир, талисман, или просто старьё,
рыбка, кошка, щенок,
что свернулся у ног,
словно верное дому - зверьё.

у меня - тебя нет. у неё - "тебя есть"..
как 13-й месяц в году, Надоест,
продолжаете жить..
ни любить - ни убить,
и привычен лопаткам - ваш крест.

как уставшие пони, в течение лет,
всё по кругу. Но ждешь от кого-то ответ,
выдыхая в бреду
мне в ладонь: "не пойму,
почему - у тебя меня нет??"

тополиное

миллионы перекати-поле
мечутся по городской земле.
белые снежинки моей боли -
в этих теплых слезах тополей..

в слепленных клубках из пухопыли
мегабайты памяти моей -
год назад — мы белым морем плыли,
связанном из пряжи тополей.

Но прибьет, безжалостен и меток,
летний дождь - к асфальту их, а я
снова жду, когда с трамплина веток
высадят десанты тополя...

от меня к тебе — как писем стая
без цензуры, марок, штемпелей.
страх потери медленно слетает
в крохотных конвертах с тополей..

сказочное

«любовь — кольцо, а у кольца
начала нет и нет конца»
нам пели песни прошлых лет,
что срока годности в ней нет...
но вместо сказки — вышла быль:
любовь — яйцо.. и финиш был,
у деда с бабой — есть жилец,
ему нет дела до колец,
до бредней вечности любви,
и, серые дела свои,
мохнатый мышь - судьей вершит.
пока любовь-яйцо лежит...
известно — только лишь хвосту -
когда любовь прикончить ту,
и убежать на свой чердак..
и слышать «так его-растак»

А Рябы нет...спаситель наш,
убил надежду на реванш,
чай, не конвейер, чтоб снаряд
два раза выпустить подряд..

ведь сказка шла, Любовь — была..
но взрослых - два бездумных лба
всё жили просто «на авось»
нам и представить не моглось —
высокой хрупкости предмет,
источник непременных бед.

И нет бы — схоронить в сундук,
от шаловливых своих рук.
капкан — от происков врагов,
поставить и от дураков,

беречь, лелеять.. и хранить...
глупцы.. нам только лишь разбить,
проверить пробу, сплав, и цвет!..
допрыгались.. Любви-то нет..

да, у любви, как у яйца -
нет ни начала, ни конца..

но щедрый дар в руках глупцов -
имеет худший из концов...

бумажное

Милый, ты веришь в знаки?

В эту игру нулей?

Слепо, как та Садако

Верила в журавлей -

В Тысячу пар пернатых,

Собранных из газет?

Веришь, что мы когда-то

Рядом проснемся?

Нет?

Верю! - и я и на шторы

Снова сажаю птиц..

И на кровати - горы

Прежних стихов страниц

/Пусть ни единой строчки

Больше -не написать..!/

Пальцев полет — отточен..

Сто девяносто пять..

/Маркером - счёт на крыльях /

Вышел трехсотый «борт».

Только бы не забыли

Дать им «добро» на взлет..

В лайнере пятисотом

Пепел прожег дыру..

Месяц одна... всего-то..

Но без тебя - умру..

Мертвое оригами -

Для невлюбленных. Мне ж -

Смотрят со штор богами

Сотни моих надежд..

непохожие

одноклассники вчера - теперь солдаты.
отправление — со школьного крыльца
уходили на войну сейчас ребята..
Гришка с Юркой — одинаковы с лица..

между ними - это яблоко раздора,
в платье ситцевом стоит их общий «крест»,
цель их вечного «близняшеского» спора,
не хватило, будто, каждому — невест!

***
эта троица, как «притча во языцех»,
будоражила умы всего двора:
угораздило ж двоих — в одну влюбиться!
и годами эта тянется борьба:

Юрка — в драках за нее фингалы ловит,
в палисадниках цветы ворует с клумб.
Гришка —тот, предпочитает биться словом:
(в филармонию, на вечер Блока — в клуб)

а она смеялась: «вы, мои мальчишки!
«ах, слепить бы вас обоих в колобок -
вот бы смелости тебе, немного, Гришка,
а тебе чуть-чуть романтики, Юрок!

***

час на проводы — как миг один отщёлкал,
каждый ждал свои заветные слова..
но «вернитесь!» прошептала, братьев в щёки
чуть смущаясь, второпях поцеловав..

***
с каждым днем все выше-  писем треугольных 
два холма растут на девичьем столе...
там — коряво, тут — старательно, как в школе,
О любви.. и ни пол-строчки о войне...

и, она, прижав две хрупкие ладошки,
к двум похожим отпечаткам от руки...
улыбается... «вы все-таки немножко
одинаковы, братишки-колобки»

но, встревоженно подумает «как Гриша -
(Что и мухи не обидел ) там, в бою?»
и, что Юрке нужно прыть свою потише,
на переднем - умерять слегка - краю..

***
одноклассники вчера - теперь солдаты
день Победы, возле школьного крыльца.
прибежала.. где же вы, мои ребята,
Гришка с Юркой — одинаковы с лица?

Из пятнадцати отправленных мальчишек
только четверо вернулись, кто успел...

«вы слыхали, что «героя» дали Гришке?.
да, посмертно..
Юрка — выжил. самострел.»

мужское

Вышли на улицу... папа и сын,
папин мизинец обхвачен ладошкой...
«Сорок четвертый», в снегу на дорожке,
и, «двадцать третий», вприпрыжку за ним.

Это не мама, на нежности нет
в папином голосе ласковых звуков,
мягкостью - не отличаются руки,
но где-то должен скрываться секрет:

Как, почему? Снизу слышится «сядь..»
и, опустившись, почувствовать губы,
что прикоснулись к небритой, и грубой,
колкой щеке... Как обычно, сказать,

слов не хватает! Но вверх, хохоча,
радостно сын был на плечи посажен.
Был и не нужен ответ.. и не важен
сыну на папиных крепких плечах...

Дышит в заснеженный он капюшон,
пальцами крепко вцепившись за уши..
Главное всё друг для друга их души
тихо сказали уже в унисон...

Рота снежинок (солдаты зимы)
след заметают за «сорок четвертым»,
а «двадцать третий» над ним реет гордо..

Ходят по улице .. папа и сын.

23/04/10

друг

ты умеешь не помнить, что был день рожденья вчера,
но назавтра явиться с фиалкой замерзшей в горшочке.
и с оставшимся тортом - пить кофе со мной до утра..
а потом все равно добежать к вино-водочной точке...

ты умеешь, сказав, "не звони" - привести аргумент,
и по полочкам всё разложить в отношении "принца"..
и заставить меня хохотать в тот же самый момент,
когда просто уже я готова была удавиться..

ты умеешь со мной - и о счастье, о смерти, о Боге,
и до пепельниц с горкой - искать снова смысл бытия.
и при этом - какую-то хрень снова вывесить в блоге,
"аффтар жжот!" -твои тысячи френдов её подтвердят..

ты умеешь устроить мне кастинг последней подружки,
и почтенье мое - инвертировать в "полный отстой!"
и её проводив, сделать чаю в излюбленной кружке..
и беззлобно опять свою пассию сравнивать с "Той"...

ты умеешь бить в морду, и сплевывать с кровью - удары,
и, как циник - "не верю" кому-то на жалость подать..
но домой к себе пса притащил , что ослепший, и старый
кем-то выброшен был, словно тапок один - умирать..

ты умеешь назвать меня "тютей", "мормышкой" и "дурой"..
и стерпеть сто десятков эпитетов - в свой огород.
хлопнуть дверью, и на запыленном боку спящей фуры
написать под окном мне стихи...(ведь на утро прочтет!)..

ты умеешь срываться на голос дрожащий полночный,
просто молча курить - на двоих сигарету одну...
ты давно по душе моей - главным стал уполномочным..
мне - души твоей завоеванье - вменяя в вину..

зеркальное

говорят, зеркала разбивают к несчастью...
/кто эту глупость сказал?/
этих лужиц осколки - весны нашей части..
просто сто тысяч зеркал..

отражается солнце в ста тысячах стекол
армией рыжих светил.
пусть предательски хлюпают туфли /промокли/..
ты меня просто любил..

и под пледом уютным, улиткой свернувшись,
вечер встречаю одна.
наши пусть, словно в зеркало, смотрятся души,
соприкасаясь во снах..

утром, сев огорошенно на подоконник,
/где моих солнышек взвод??/
я увижу - апрельский старательный дворник-
ветер осколки метёт...

за спиной хлопнет дверь.. скрип шагов по паркету..
дышит в затылок твой нос..
"зеркала бьют на счастье" - ты нашу примету
выдохнешь в реку волос...

пшик

ты из армии дьяволов, что поклоняется prada
вся из лэйблов, имен, рюшей, сумочек, перьев, и страз..
маски из шоколада, и скраб из зерна винограда
от макушки - до пяток, и капли - для яркости глаз..
ты зимой, как шахтер, из солярия -чуть подкопченной,
гордо едешь в метро, из щелей вынимая каблук..
на обед - диетический сыр,чай - (конечно) зеленый,
сигаретка, как ты - карандаш, в пальцах нежится рук..
вся, как яблоко Гольден заморское - смазана воском,
ни морщинки, ни пятнышка, ни червоточинки нет..
ты не знаешь, что твой маскарад - отличает от лоска.
и целуешься "щечками" вместо простого: "привет"

ты из армии ангелов, что состоят из Гламура,
это новый подвид в вечно-розовых круглых очках..
на соседку-отличницу фыркаешь ты "ну и дууура"
и читаешь лишь глянец в салонах, да ценник - в вещах.
но, когда в клубе тянешь прохладный Мохито обычно,
то быстрей калькулятора все сосчитаешь в уме -
сколько спутника "стоит" прикид, и жеманнством привычным
проворкушь на "ну, покатаемся?" вялое "нееет"
ждешь не меньше ты, чем олигарха на новом Каеене,
не размениваясь на "лохов" - тех, что с фордом - в кредит..
мнишь себя - первой скрипкой.. по факту - массовка на сцене,
с бутафорским нарядом, что выделен как реквизит..
ты, как верный солдат этой армии - радужных клонов,
маршируя, идешь к своей цели - где деньги и шик..
ничего.. ты еще повзрослеешь, мой розовый клоун,
или пробкой шампанского - выстрелив! -скатишься...
пшик..

арестантское

эти дни без тебя.. как конвоиры,

топают рядом со мной..

я сижу в одиночке тесной квартиры

к стенке прижавшись спиной.

эти долгие ночи спят часовыми,

редко посмотрят в глазок..

черный кофе баландой тюремною стынет..

мой одиночества срок...

что бы вам предложить, други, на откуп?

в руки Его чтоб сбежать?..

тишина.. и 100 грамм -как снотворного - водки

режут мой сон без ножа..

на кусочки, на дольки.. каждой минуты -

прошлого.. словно — пирог..

На поверку! - и в двери колотит как будто

утренней смены — сапог..

и — спустили в архив в недрах комиссий

просьбу мою «хоть на час!!!»

«не положено вам», отписались, «амнистий,

и .. отвяжитесь от нас»..

но плечо твое вдруг вздрогнет однажды

и принесет на крыле -

«я люблю.. подойди» самолетик бумажный..

«кофе уже на столе»..

горящее

я на небе твоем - солнце зажгу..

или - просто сама - солнцем зажгусь..

килоджоулей хватит..согрею.. смогу.

распахни свое небо - не трусь.

я - как Петр по воде. С верой в тебя.

как обмотанный по уши воском - фитиль

я, как йог, что спиною не чует гвоздя.

кто тебя , расскажи, так любил?

ты ни Бог ни кумир...и к алтарю

свое сердце для жертв - я не тащу.

на ладони твоей - я любя, догорю.

только сам - не гаси ту свечу!..

пусть не ярок мой свет - греет тепло..

и горячее озеро стынет у ног..

всю себя отдаю...чтоб согреться смогло

твое небо.. и ты - тоже смог.

убегающее

наш день - бесконечно длинен,

а ночь - коротка..

как фокусник, снадобье вынет

пусть из колпака

судьба! - и останется время

висеть в полутьме

пока не разлепятся тени

на белой стене..

увы, но судьба-хулиганка

играет опять.

мы пьем - из протянутой склянки

(хоть часик, но вспять!)

но час превратится в минуту!..

и выдохнет в ночь

судьба, из сочувствия будто:

"хотела помочь.."

как смертнику, дав папиросы:

(возьми, покури!)

нам горстку секунд подбросит,

и - раз, два, три..

убегаем с тобой - от времени,

время от нас..

и губы сжимают, как клеммы,

съеженный час.

в разлуку! и, загнанным зверем, -

(вслепую, как вброд!)

три шага, от губ и до двери,

как на эшафот..

спасательное

мне смс, как Говорун, /"держаться нету больше сил!"/

в 2 ночи принесет твои - и одиночество, и страхи..

а я ни Бэтмен и ни Бог, любимый, чтоб тебя спасти..

ведь, каждый раз, летя к тебе, на землю падаю с размаху.

я бьюсь безумным мотыльком в свое закрытое окно -

что не на свет, а в темноту, напротив, устремиться хочет..

но барабан всего "на шесть" - седьмым - стреляет лишь в кино,

а в нашем случае с тобой - чудес не будет этой ночью...

курю.. молчу..и бьют в висках твои слова, вплетаясь в пульс.

я не смогу.. я не спасу... прости, я растеряла силу..

"держаться нету больше сил".. SOS утопающего../ пусть!/

кусаю губы до крови... чтоб ненароком не завыла!

"люблю. прости. спаси!" и я - швыряю на пол телефон.

и, с антресолей достаю, из под старья,и слоя пыли,

и расправляю за спиной, открыв прокуренный балкон,

еще любимые тобой... не раз простреленные крылья..

ВЧЕРАшнее

весна осела полосканьем соды горле,
подушкой, чаем с медом, шумом - в голове..
еще вчера, в тебя до дна пускала корни,
в обетованной мне и греющей земле..

еще вчера я разливалась половодьем,
круша все дамбы, с треском сбрасывая льды..
и каждой впадинке твоих земель угодий,
хватало /до верху!/ - живительной воды...

я обнимала ветром твоих мельниц крылья,
ты благодарно целовал мои ветра,
между кисельных берегов с тобой мы плыли
в реке молочной на плоту еще вчера..

но, только бревна из бумаги папиросной,
стихий безумных не смогли сдержать нажим..
и видя, как наш плот издерган и разбросан,
на побережьях, ошарашенно, лежим.

наверно, нужно было двигать осторожно,
по карте, с компасом, по звездам, на мели...
прости, но эта - оказалась невозможной -
картинка тихой идиллической любви..

пусть было так - как громом, как ударом молний,
и ливнем, что пробрал до самого нутра!..
пусть штиль, и солнце, по-весеннему, сегодня..

а мы, оглядываясь, ищем.. то ВЧЕРА!

весталочное

ты ждешь любви, ты ждешь меня,
стене холодной храма — шепчешь..
а я священного огня
одна из наречённых женщин...

и десять лет, как десять ран,
еще готов себе отмерить..
однажды бросившись с утра
наперерез открытой двери,

и за любовь, как отступной -
богатства, статусы (не жалко!)
я убегаю за тобой
освобожденною весталкой,

и, у свободы — алтаря,
что нами создан лишь двоими,
клянусь, тебя благодаря,
служить - огня любви во имя:

«ты мой огонь..а я твой храм?»

ответишь молча на вопросы,
дрожа, прижав к своим губам,
мои распущенные косы..

ФЕЕчное

А если уже не семнадцать?

А, если измученный взгляд,

И нужно привычно смеяться,

Чтоб слезы запрятать назад,

Крутиться, как мышь в центрифуге,

Работа, дорога и дом.

В привычно очерченном круге,

С приваренным насмерть замком.

Пугаться мужских комплиментов,

Ища подоплекой в них лесть..

И, как под присягой, до лета,

Себе снова клясться — не есть!

Вздыхать у витрин магазинов

(для юных и смелых опять!)

Бежать за машинкой для сына,

И- ужин готовить! - бежать..

И кофе, по-венски,вечерний,

Зеленый сменил скучный чай..

Погода?. Давление?.. нервы?..

(подчеркивай и отмечай)

И - падать в объятья Морфея,

И - в 7, по команде, подъём..

Брести, словно заспанной феей,

Под утренним мелким дождем..

(да — к черту!!)

Летящей походкой,

По лужам, вприпрыжку, - «вперед!»

Битловская желтая лодка

В наушниках мне подпоёт!

Да, пусть не семнадцать..и что же?

Тоскливый долой пиитет:

- «ПустИте под зонтик, прохожий?»

- «Ныряйте!» - с улыбкой ответ.

пальчиково-весеннее

я пишу тебе письмо.. а там весна,
там вдыхают воздух радужный и томный,
бродят те, кто обменял талончик сна
на билетик лотерейный стать влюбленным,

я пишу.. о том, что прошлогодний снег
стаял с сердца, и сошел ледник лавиной,
и бессрочно в долг я отдала весне,
от души своей /погреться/ половину..

а вторую, завернув в картон цветной,
и со штемпелем «секретно! Лично! Срочно!»
в твои руки — отправляю заказной,
самой быстрой и надежной в мире почтой -

я пишу губами на твоей спине...
и лопатки, словно крылья, гладят пальцы...

шлю курьеров / поцелуями/ весне...
чтоб конвертами — скорее обменяться ;)

1/7

«Ну, что случилось?» «Ничего..» (а между строчек..)
Все, как обычно..вот и кончилась суббота.
Одна/седьмая твоей жизни — мой кусочек..
А я ослушаться хочу женою Лота,

И — повернуться!... преграждая путь воскресный,
Тебе «останься!» прокричать безумной чайкой..
Но я лишь молча заберусь с ногами в кресло,
И на колени навытягиваю майку...

«Ты понимаешь..» - «Понимаю.. все, до встречи,
Беги.. Тебя уже заждались. К черту риски!
Семейный ужин. Дом. Она. Они. И вечер.
Повесить полочку, опять помочь с английским,

Соврать жене про то, как «мы пошли с друзьями..»,
Поцеловать ее по-дружески в макушку,
«Ну, перестань» - опять отбить упреки мамы,
И кофе в мною разрисованной пить кружке..»

«Ну, ты же знаешь...Скоро кончится.. Я буду..»
Смешно... (не будешь! мы же знаем это точно)

И на неделю мой гарсон уносит блюдо -
Одна/седьмая твоей жизни. Мой кусочек..

идеальное

Хочешь, я буду до приторности образцовой?
Всё — от великих — в себе я одной воплощу..
петь тебе арии, хочешь — ну, как Образцова?
Грустно вздыхаешь в ответ «перестань.. не хочу»

хочешь, станцую тебе, как Плисецкая в пачке?
Как Терешкова, я к звездам самим улечу?
И, словно Кристи Агата, любую заначку,
Я, тобой спрятанную, без труда отыщу?

Хочешь, тебя обольщу как сама Мата Хари,
Безукоризненной Тэччер - сведу наш бюджет,
Как Жанна Дарк, только круче — спасу от пожара,
И, как Земфира, соседей убью, хочешь? «Нет!!»

Хочешь,, на кухне я Юлей Высоцкой крутиться
Буду, чтоб печь пироги, и нажарить котлет?
И, словно Мухина, я тебя, милого, в гипсе
увековечу с серпом или молотом? «Нет!!»

Хочешь, Мадонной ворвусь я наверх хит-парадов,
Радий открою на пару с тобой, как Кюри?
Дуровой — в кавалеристских сражаться отрядах
хочешь я буду во имя тебя до зари?

Хочешь, как Ванга тебе напророчу я славу?
И, как Памела, себе увеличу я грудь?
«Нет, я не выдержу рядом всю эту ораву,
Спящей царевной, хочу! Хоть немного побудь!»

:-)

зонтик

Воскресенье выдалось теплым. Словно последний подарок осени, солнце накрыло своим рыжим одеялом уже дрожавшую в предверии октября землю.
Мы с Маняшей шли по парку, и шуршали листьями.. Когда поднимался ветер, он маленьким смерчем увлекал за собой этот ворох желто-багряных страниц в воронку и откидывал на метр.
Маня, как застоявшийся щенок, радостно кидалась в погоню за убегающими листьями.. и, потом, с видом заправского охотника приносила мне в ладошках «добычу»..

-А это папе..
-Хорошо, отнесем, - отвечала я, улыбаясь, и складывала этот «гербарий» в пакет..

Быстрые ножки помчались снова навстречу ветру... Вдруг, Маняша резко остановилась.

-Мама, иди скорее сюда, здесь воробушек!
Устремляюсь к находке..
-Где?
-Ну вот же он! - показала мне пальчиком на лежащего на траве воробья со свернутой шеей..

Я занервничала, и взяла за руку дочь, пытаясь увлечь за собой..
-Маня, пойдем дальше.. там аттракционы..
Она вскинула на меня удивленные и упрямые глаза..
-Мама, он спит? Тут же холодно.. давай его переложим на дерево..

Ну, вот и оно.. Настало.. Как объяснить?.. Как рассказать?
-Нет, доченька, он не спит.. этот воробушек не живой. Он умер..
-Как умер? Насовсем?
«Как умер?» И что я должна на это сказать? Как объяснить ребенку то, что и сама то не в силах постичь?..
-Да, Манечка, насовсем..
-И завтра он не будет живой?
-Нет, не будет..

Детская головка подумала над чем-то и выдала:
-Но ведь так не бывает..
-Бывает, бывает, - заторопила я дочь, - Пойдем! - и, увидев в глазах ребенка смятение, добавила, - Он теперь будет жить на небе... там, на облаках...И будет жить долго-долго...
-А люди?
-Что, люди, Манечка?
-Они тоже.. как воробушек умрут, а потом живут на небе? - заинтересовался пытливый детский ум.
-Да, и люди тоже, - вздохнула я, - ну, побежали за мороженым... кто вперед?


Маня посмотрела наверх, прищурилась от солнышка, и ничего не ответила...
Я внутренне поежилась: «хреновый из меня педагог... ну, а что я могла сказать?»..
И мы пошли на звуки бравурной музыки, доносившейся вместе с ребячьим радостным визгом, со стороны парка развлечений..


***

Утром, как обычно, цейтнот. Кричу мужу из прихожей, поправляя выбившиеся из прически пряди..
- Ты не видел мой зонтик?
«Черт, где же он?» Судорожно смотрю на часы, качаю головой, и роюсь в недрах шкафа...
-Сереж, ну я же вчера его на полку положила! - начинаю раздражаться.. Терпеть не могу опаздывать. Терпеть не могу когда не нахожу свои вещи там, куда их положила..
-Ну, что кричишь? Я не брал, - зевая выглянул из-за кухонной двери муж.. - Может, оставила где?
-Да нигде я не оставила.. Он вчера был здесь, - бурчу я... - не дом, а черная дыра какая-то!

Босые ножки притопали в прихожую... Лохматик в пижаме поцеловал меня в щеку:
-Пока, мамочка!
-Пока, сладкая, - поцеловала я в ответ, и тут же, строго — Маня, одевайся.. опоздаешь в сад! И одень тапки, пол холодный!
Дочка юркнула в комнату..
-Ладно, я побежала.. надеюсь, дождя не будет сегодня...иначе вечером кое-кому не поздоровится, — шутливо погрозила кулаком мужу и показала язык, и, скорее для проформы, как финальный аккорд, бросила в комнату, - Мань, ты не видела мой зонтик?
Ноги, уже обутые в тапки прошуршали по паркету..
-Да, мамочка, я его выбросила, - спокойно и тихо сказала дочь...

Я, ошарашенно посмотрела на мужа, на дочь... потом опять на мужа..
-Эээ..это как? Зачем? Почему? Куда выбросила? - я не находила что сказать от беспомощности и обиды..
-В мусоропровод, - прошептала девочка..

Новый зонт.. дорогой, красивый зонт.. купленный, между прочим, не на лишние 100 долларов, а на кровно сэкономленные..
-Маня, - нахмурилась я... - ты понимаешь что ты сделала?? ты понимаешь?? Почему ты взяла взрослые вещи без спроса? - мой голос становился противно-стальным.. - Ты меня очень расстроила... и папу тоже.. - я просяще подняла брови, беззвучно обращаясь к мужу..
Тот только развел руками...
Манькины глазищи мгновенно наполнились слезами... и острые плечи вздрогнули:

- Я просто хотела.. мама.. чтобы ты никогда не уходила жить на небо.. как воробушек... а в облаках.. там же дождь, - всхлипывая продолжала дочь, - и если я спрячу зонт — ты туда не уйдешь.. никогда.. жить.. и я взяла его с тумбочки и выкинула...а папин зонт я не достала., - она показала глазами на верхнюю открытую полочку шкафа.., - даже с табуретки.. не получилось...

- Маш, ты чего, какой зонт, зачем он тебе? - Сергей удивленно и встревоженно посмотрел на ребенка.. - почему его надо выкинуть?..

Я молча притянула Маняшу к себе.. и уткнулась в разлохмаченные после сна волосы...
- Ты моё чудо.. я с тобой.. я буду с тобой...а зонтик мы купим другой.. обязательно.. и даже лучше прежнего..
Я целую выгоревшую за лето пшеничную макушку... Пусть я опоздаю, пусть я вымокну до нитки, как мышь...
Мой маленький педагог научил меня главному... Он сегодня дал мне урок Любви.. простой, ничего-не-требующей-взамен любви, открытой, и оттого беззащитной... как позднее сентябрьское солнце..

медсестричка

Две разные ленты в косичках,
Два неба в глазах — голубых,
Не страшно тебе, медсестричка,
Средь челюстно-лицевых?

Как гусениц в коконах ваты,
Лежат на кроватях тела...
Здесь каждая — просто солдатом
Когда-то была голова..

И каждую, словно котенка,
Подобранного под дождем,
Ты гладишь ладошкою тонкой...
«Живём, мой хороший, живём»..

Вот пишешь письмо под диктовку,
Наморщив старательно нос,
И делишь на восемь штук ловко
Оставшихся — пять папирос..

И, ночью, взметнувшись как птица,
Бежишь на мычанье... Седов!!
(два кубика, чтобы забыться )
И, шепчешь одной из голов,

Что бьется в бинтах о подушку,
Изъеденной болью живьем,
«Терпи.. утром будет получше..
Живем, мой хороший, живём!!»..

…

А вечером новым, в палате,
В молчании общем густом,
Ты в голую сетку кровати
Уткнешься, не выдержав, лбом..

Отсчет только начат. И нервы
Потом пообветрит война...
Но эта запомнится первой,
Одна — из восьми голова...

…..
Накрыл чей-то старенький китель...
Тревожным махорочным сном.

Спит маленький ангел-хранитель
С помятым впервые крылом..

восьмоемартовское)

этот март не ждал чудес...но ты пришел,
и рассыпался по снегу апельсинами,
завернувшись в безнадёги капюшон...

я промерзла до костей.. разлуки зимами,

ты облил меня от головы - до пят
теплым светом... как субстанцией целительной
мои клеточки, согревшись, говорят..
то, что сразу говорить - непозволительно.

рыжих цитрусов - вдыхаю я эфир,
ты моя сплошная витаминизация!
от безцветной пустоты - мой эликсир,
на подушке -моя личная подстанция!

ты ворвался, как глинтвейн в мое стекло
чуть дрожавшее...уставшее... богемское
и по венам разливается тепло.
март...восьмое... здравствуй, счастье мое, женское..

безтебячество

Одиночество.. словно - страшная сказка на ночь,

я - как Пятница без своего Робинзона,

или - как Робинзон без Пятницы,

впрочем, кто без кого, нет разницы,

без просвета.. без сил....безучастно... бессонно...

одиночества выстрел —

глухо упасть навзничь..

Безтебячество.. будто - сто одиночеств! Так больно,

я — и люди. Толпа облипает, как медом,

или — я там торчу словно ложка

дегтя. Жизнь, как комикс - идет понарошку...

ведь еще одиночЕЕ - рядом с народом.

безтебячество — это дуплетом.

контрольный.

Одиночество...и безтебячество — в связке,

ну, прошу, разруби этот Гордиев узел!

Коль распутать нам не получается..

мой Робинзон.. я твой преданный Пятница..

каждой молекулой - ждущий диффузий,

словно «водицы живой», как из сказки..

слышишь, я, как тот одинокий пастух...

с жалобной флейтой,

бреду.. в жарком бреду...

и, пока мой огонь не потух,...

Себя - чтоб мне выжить - налей ты..

я —

иду.

мартовско-хулиганское :)

от кончиков ушей и до хвоста,
друг друга мы глазами рвем на части,
мы два изголодавшихся кота,
по нежности, по ласке и по страсти.

на фланг обходим с фронта, и - в тылы! -
зубами на загривке отмечаясь
/мурашки заковали в кандалы,
когда стадами вдоль спины промчались/,

мы чувствуем, как бьет набатом пульс,
и где-то к горлу подступает сердце..
я вижу, как дрожит твой каждый ус,
о, да! — теперь мне никуда не деться.

вот тычется прохладный влажный нос,
нетерпеливо и упрямо в шею,
и в мозге кошки крутится вопрос..
«ах, отчего я от тебя мышЕю?

и кто в ответе — чувство или март,
необратимо стукнувший по холке? -
не знаю, но клянусь, мой Бонапарт,
как Жозефина, гладить треуголки!

и ждать, когда вернется ваш отряд,
в дворовой битве одержав победу,
рожать похожих на тебя котят,
и рыбу с хреном заливать к обеду.!»..

податлива, мягка, как пластилин,
послушна в твоих мужественных лапах..
«твоя до гроба, о, мой господин!»
и трусь о шёрску, втягивая запах..

...и в черно-рыжий мы сплелись клубок,
а утром, после схватки рукопашной,
я, цапанув тебя за теплый бок,
мурлычу: «ты прости мой бред вчерашний»

и, удрученно ты поник хвостом,
поплелся кофе делать, чуть не плача..

не увлекайтесь мартовским котом,
а мартовскими кошками — тем паче!

атом

Сначала были ты и я.. всё остальное — только в помощь:
молочный вечер за окном, две чашки чая, рыжий кот..
и тополиный теплый снег, в окно летел, как Герман, в полночь..
всё обрекало на любовь...необратимостью влекло...

незамечаемы штрихи... проводники безумной страсти..
они покорно наш в себя впитали атомный заряд,
когда с тобою мы срослись, еще не зная, что на части
он все равно нас разнесет на «тыщи маленьких котят».

как странно... Я и, вроде, ты.. июльский вечер.. чашки те же..
и кот, по-прежнему, учтив, и апельсИнист до хвоста..
и, пух - в окно, и руки — жгут... и, «каждый вечер — на манеже»..
но на вопросы о любви, тяну я внутренне «отстааааааааа...»

как вездесущ противный пух.. и чашка с краешкой щербатым..
и намывает кот гостей, которых не было с зимы..
они то знают, черти, всё.. о том, что нЕ был мирным атом,
которым были до краев перенаполненые - мы...

они Им дышат... шепчут им.. как будто нас, вчерашних, прячут...
я к чашке приросла щекой, как будто, к лампе Алладин...
но, не поняв, что пожелать... швырну об стену.. и заплачу.

сначала были «ты и я»... теперь — есть я. И ты. Один.

весна переходного возраста

Я уже не способна увидеть, как светел наш март,

у Весны переходного возраста...первый из первых.

У нее нет пока что морщин, ей не вЫе.ли нервы,

А в ноздрях и гуляет и дышит — безумия фарт..

сквозь неровный из чёлки забор, она смотрит на мир

и не знает (любви или секса) ей хочется больше?

И она аккуратно снимает чулки «мэйд ин польша»

в чьей-то ванной... и дышит в чужие лопатки квартир..

у Весны переходного возраста — стервьи глаза

нарисованы тушью, чтоб спрятать испуг свой подкожный,

и кивать на предложенный вИски с улыбкою «можно»..

спрятать детское «НЕТ», и сорвать все свои тормоза,

после, дернуться, через 15 минут.. и бежать..

влажный быстрый язык ощущая периметром уха,

вместо первой любви - послевкусие страха, сивухи,

и, свернувшись, зародышем в теплой постели дрожать..

да, успела... да, вырвалась... время еще не пришло..

мы Весну эту гладим в четыре руки, как котенка...

мы с тобой сумасшедшие... психам — запрет на ребенка..

но сжигая все справки, мы прячем ее под крыло...

у Весны переходного возраста — наши черты,

и в лицо тому плюну, кто спросит, мол где нагуляла?..

ттссс.. укрой её в кокон ромашкового одеяла..

и — горячий какао на стол прикроватный - остыть..

карауля любовь, мы дыханьем срастаемся в такт...

и Весне от любви и от нас уже не отвертеться,

переходного возраста в 30 - последнее детство,

в наше счастье — наш первый несмелый младенческий шаг.

разоблачающееся

если я плачу, значит, еще существую?..
к черту Декарта, с его философией мысли...
все мои маски и платья безвольно повисли,
на том крюке, что я в стену забила глухую..

если я плачу, значит, еще я живая?..
только найди, я прошу, ты меня настоящей..
в ворохе лиц и ролей. Летаргически спящей,
только найди...я уже - ту, себя, не узнаю..

если я плачу, значит, я чувствовать вправе?
значит, любить ( вопреки, несмотря!) мне подвластно?..
плакать, о Господи, плакать!! Какое же счастье..
слижет мне слезы язык искупленья шершавый...

вниз покатился - нимб из картона и красок,
мантии, рубища... сучки, простушки, и стервы,
ты в костюмерную эту - допущенный первый...
и тот, кто первый спасет от приклеенных масок...

если я плачу, значит, прорвало плотину...
и, за тебя я, губами за губы...цепляюсь,
сбросив сто кож, от придуманных лиц избавляюсь,
только одно, настоящее, надо найти нам...

вырезающее

у любви ли, у тебя ль— заложница..
будто по незримому приказу,
из души кусочки чьи-то ножницы
вырезают, словно метастазы...

только /чудеса регенерации!/-
ты внутри произрастаешь снова..
и в своем я добровольном карцере
заперлась на прочные засовы...

и свобода — яркая иллюзия,
ни терзает, ни зовет, ни манит...
лучше мягким облаком свернусь и я
в области души в твоем кармане...

буду ждать, когда позволишь пленнице
мне в тебя на цыпочках пробраться...
только ради этого и верится,
что не зря — кусочкам вырезаться...

радиоактивное

две недели... без тебя, как год..
как так можно, растянуть — как бездну?
моя боль меня по капле пьет,
вырываться поздно....бесполезно..

ты во мне, как тысяча рентген,
превышеньем.. и — смертельной дозой...
репортаж из хосписа - с колен..
под текилой, словно, под наркозом..

«Бога ради!...» - обратясь к кресту
экстренно, забыв о «гиппократах»,-
«я прошу, вернись.. на пять минут,
в жизнь мою, как к смертнику в палату»

принеси оранжевых гербер,
поцелуи — с жалостью ли, с жаром..
вера в чудо — страшная из вер,
но она, огромным снежным шаром,

остудит меня... и на губах
я почую твой испуг ребячий..
страх потери — как животный страх,
у тебя меж ребрами заскачет...

лучевая. острая.. исход -
в ста — из ста, как правило, летален.
пять минут с тобой, как целый год...

пять минут... но это лишь детали..

речитативное..

Знаешь, я уже вышла из с той поры,
когда просто и хлестко бьют по щекам,
и кидают посуду вслед,
залпом хлещут мартини..
я еще не познала - новые грани игры,
когда, стали придав словам,
(а хотя интереса ни грамма и нет)
просто спросить её имя...
знаешь, мне бы учебник, раскладку, и план,
как же вести себя, выбрать какую из поз,
и какую примерить из фраз,
чтобы — в упор, и на вылет..
какая же все таки скользкая эта зверюга -Обман,
тычет в душу свой мерзкий нос,
и нагадит на белый палас,
который мы только отмыли...

странно, даже и руки мои не дрожат...
и не носят ресницы — ни капли слез,
даже не холодеет внутри
после: «это же не катастрофа?»
смысла в рефлексах нет — на гильотине душа
отлетела, как шар.....

и, сглотнула последний вопрос:
«там, на кухне, сходи, посмотри...
на плиту уже выбежал кофе...»

россыпи

Снова съезжаю то в пафос то в пошлость.
ну, не могу о любви так, чтоб гладко:
острая букв в алфавите нехватка,
формулировок - вообще невозможность...

да и словарный запас стал мне тесен,
дышится мне через раз в узких рамках,
ну, извини.. я не мастер огранки,
ты забирай мои россыпи вместе,

как самородки, в мешочке холщовом,
эта любовь — от песка не отмыта,
властвуй, бери.. я еще не убита,
Той, что мне следом, за золотом новым

тихо крадется... Наморщит дежурно
старый оценщик свой опытный носик:
«Господи, кто ж вам такое приносит...»
и мои россыпи — выкинет в урну...

снова съезжаю.. какая-то гадость...
ты извини, что не вышло, как в книжках..
без аппеляций.. ЛЮБЛЮ.. это вышка..

сколько скажи, до расстрела осталось?...

"как сеттер ирландский" (С)

ждать.. страшное слово...туманами
в снах.. болью — в висках..
днем...вечером...утром.. и, заново,
ждать...и, в поездах,
быть... тенью незримою.. падать
к тебе... снегом — к ногам...
выть... (что ж они делают, гады!)
разбив... нас пополам..
ждать.. и ожиданием полниться
всклень... и, не дыша,
рвать... эти веревки невольницей,
чтоб — ближе на шаг...

знать... дней, перечеркнутых крестиком,
рой — будет убит...
быть...быть снова , черт возьми, вместе нам...
быть.. ради любви...

выходящее

Знаешь, наверное, все это к лучшему,
к необратимому, к финишу, к лешему...
ну, не срослись... ни телами, ни душами...
да и страстей уже нет... чтобы «бешенно!»

Даже привычка — и та - декорация,
даже очаг, как у Карло, искуственный..
мы проиграли любви, друг Горацио!
мы поиграли в любовь, обесчувственно...

Видишь, и даже мурашки не носятся..
стали мы внешние лишь раздражители,
и одеялами, чересполосицей,
по пол-кровати себе каждый выделил,

Помнишь, мечтали, что «вместе, до гроба, мол»,
строили замки,расставили мебель в них..
слепо- и глуховлюбленные оба мы
были когда-то... А, может, и нЕ были?

Слышишь, отпело, отбило, отмучалось..
время, на нас отведенное, выжали...
знаешь, действительно, все это к лучшему..
в битве за псевдолюбовь мы б не выжили...

Занавес просто опустим, охраннику -
ключ от гримерки. На чай — гардеробщику...
и, без скандалов, без слез, и без паники,
в разные стороны
…............................... с выхода общего...

не хватает..

Не хватает тебя...бешено, необратимо...
как астматику — воздуха, до онемения в пальцах.
еще только вчера меня, знаешь, так не колотило...
еще только вчера я кого-то просила остаться...

не хватает тебя... до невозможности слышать..
до умения чувствовать в солнечном только сплетеньи,
до всех клеточек сна, где ты нитями радуги вышит,
до холодного пота, предатальской дрожи в коленях...

не хватает тебя.. и, наркоманскою ломкой,
крутит тело... суставы... и губы потрескались снова,
и не стервой - тринадцатилетнею глупой девчонкой,
я глаза — снизу вверх! И с ладоней твоих пить готова...

не хватает тебя.. и, наполняясь до края,
всем тобой — заливая, как солнцем, свои уголочки,
до предела, до треска... ору: «мне тебя не хватает!!
ежедневно и ежесекундно ... сейчас... срочно"...

Экспериментальное

Тебя не было рядом... но все таки ты где-то был..
Бегал, ехал, дышал, улыбался.. наверное, жил..
Может, на эскалаторе даже - напротив стоял..
Тебя не было рядом.. но ты все же существовал...

В параллельных мирах.. без предвестников на передел,
Каждый жил - «как моглось»... а внушал себе, что - «как хотел»,
То ли взрыв, то ли всплеск, но смешались две линии — в ряд...
Тебя не было рядом...еще только вечность назад...

Ты все так же живешь — улыбаешься, дышишь, бежишь..
Носом в теплое чье-то плечо ты, запрятавшись, спишь...
И на завтрак из зерен кофейных, ты сложишь портрет,
Той, которая рядом...
А той, для кого рядом нет,

Остается кому-то кричать в небеса «Идиот!» -
Там двух джокеров сбросили рядом из разных колод..
И не вместе, не врозь...запустили, как эксперимент...
Тебя не было рядом... И рядом — пока еще нет...

новогоднее

а на улице снег... белый пушистый..
просто зима..
твое «только не лги», хлопнет, как выстрел!
по тормозам!

мчатся в небе следы, от фейерверков,
как от комет...
я хочу, словно черт из табакерки,
выкрикнуть «НЕТ!»

поднимается боль...в горло фонтаном
(все рассказать!)
но неслышно «молчи!» просят упрямо
эти глаза...

эти губы дрожат, прячась украдкой
в сердце ладош..
снова я и любовь — мечемся в прятках,
(ты не найдешь...)

а на улице снег... скомканным пухом -
нам на капот..
я, зажмурясь, «люблю..» - выдавлю глухо
под новый год...

и четыре нуля сбросили словно
все со счетов...
этот новый рубеж нами невольно
пройден еще...

под шампанское — жгут и где-то плачут
слезы внутри...
ну хоть раз на меня как-то иначе
ты посмотри!!!...

расспроси, расстряси - выкриком быстрым,
даже ударь!

а на улице снег...белый... пушистый...
новый январь....

недолюбленное

среди любовей спиленных, отрубленных
пульсирует в висках через года
лишь та любовь, что так и не отлюблена
осталась между нами навсегда...

и губы мне не те, что наоставили
на теле, как дорожками, следы,
а снятся те, что теплою проталиной
на сердце только отпечатал ты..

не будоражат те прикосновения,
что вызрели, и отцвели, опав...
но рук твоих всего лишь предвкушение
во мне живет, моей потерей став..

среди любовей спиленных, отрубленных
брожу, и проклинаю этот лес...

я ту любовь, что так и не отлюблена
ношу, как мой нательный медный крест..

ведьмовское

называл меня .ведьмою, нечистью..
и привидением..
умолял «расскажи, это лечится?»
я: - «без сомнения»..

то костром мне грозил, а то плахою
(что из них — первое?) ,
крестик сдуру носил под рубахою -
в Бога не веруя...

на пропахшие ладаном простыни
падал с молитвою,
но шелка будто иглами острыми
были пробитыми...

и, зажмурившись, бьешься в агонии..
(воздуха хочется!!)
..после, крикнешь мне в спину с балкона ты:
«это закончится??»

..но опять меня горечью сладкою
в снах своих вышепчешь,
белый круг ты начертишь украдкою -
сам же и вышагнешь..

ты в любовь совершил пострижение,
преданным иноком..
став у ведьмы, и у привидения -
собственным схимником...

то ли ангелом, то ли приспешником
стал ты у нечисти...
ты прости, так недавно безгрешный мой -
«это — не лечится»

стихи...

4.12.09. Читаю стихи.. арт-клуб "Жук"

вопреки традициям, добавлю сюда старенькое стихо ... просто для антуражу ;)

я не пишу стихов..

Да кто тебе сказал, что я Стихи пишу?
Такая ерунда.. не слушай эту ересь…
Я просто на кусочки душу потрошу…
И раздаю тому, кто топчется у двери…

Кто мимо проходил, и вдруг свернул с пути,
Заслушался меня, иль пожалел украдкой?
Кто знает, сколько вас успеет так войти,
И скольким моя боль покажется чуть сладкой…

А ты, вооружен, и лупой и пенсне…
И ищешь /вот смешной!/ меж строчек своды правил,
Измерив по слогам что именно - во мне?
И снова всю меня чему-то сопоставил…

Пытаешься впихнуть мой крик в скупой шаблон…
А он испуган тем, что с ним – вот так, по-скотски…
И ты, скрививши рот, чрезмерно удивлен,
Что мне не близок Блок, да что там – даже Бродский!

Да, может я не «чту»…. А разве – я должна?..
И пусть моя легка и одинока лодка…
Да, у иных Стихи, как тонкий вкус вина,
Моя же боль груба, но действенна, как водка…

И пусть моя вчера безмерная душа,
/ведь каждому - кусок/ вдруг съежится шагренью, -
Я знаю, что пока ко мне еще спешат –
Она не улизнет к чужим стихотвореньям…

(июль, 08)