спасательное

Пожалуйста пожалуйста, пожалуй-
ста!
Дай выдохнуть и выкашлять тебя
сейчас,
Ведь кто-то начинает- с чистого
листа,
Ну почему же не закрыть роман
о нас?

Дай снова стать собой , не приложе-ни-
ем,
Дай вырваться из серой паутины
прочь…
Ведь лучше, утопая, расцепиться!!!
Чем
Пытаться, крепко сжав, спастись любви
помочь..

Прошу тебя.. Прошу тебя.. Тебя про
Шу!
Давай начнем не со-существовать, а -
Жить…
Пусть порознь. Просто выдохну… И -
за-ды-шу…

Расстаться. Вот спасательный наш круг.
Держи..

приглашаю на творческий вечер 2 декабря)

декабрь, зима, уютный магазинчик-клуб, стихи..

Надеюсь порадовать вас своим стареньким и новеньким и увидеть как уже знакомые, ставшие дорогими, лица - так и новых слушателей.

Ваша Надежда Щеголькова (Скорпиошка)

Вход - free )

СПб, ул. Гороховая, д. 33

19 ч. 30 мин

шепот

не голос твой имеет силу,

не в децибелах зреет суть,

без крика выстрела мне в спину,

лицом к лицу, в упор, на грудь,

мне шепот: «ты совсем чужая»

упал - бесцветен и беспол..

моста сгоревшего три сваи

из слов стоят, как частокол..

и этот шепот кожей слышу,

еще болезненно любя..

вот так, из «Будущего» — «Бывшей»

за вечер стала для тебя..

кирпичное

иду к тебе... моей так много
любви в котомке за плечом.
и бесконечная дорога
желтеет свежим кирпичом..

иду к тебе... без провожатых,
без карт, без компаса, без сил..
«вернись» - волшебник мой когда-то
меня, прощаясь, попросил.

и — вечной я иду дорогой..
несу любовь (не в тягость крест).

горшков не обжигают боги,
смеясь, пока не надоест,

мостят исправно мне, в три смены,
дорогу в тысячи ночей.
и обжигает неизменно
печь груды новых кирпичей..

"дом, который построил Джек" (с)

Вот я, у которой есть, кажется, ты.
А вот твоя совесть, что гложет внутри..
И есть чувство долга,
Что тычет иголкой,
Ту Совесть, которая гложет внутри..
А вот та бедняжка, которая ждет.
Плюсуя проценты на долг, что растет,
И тычет иголкой,
Пока что без толку,
Ту совесть что гложет тебя и сосет…
Вот юный наследник примерно трех лет,
Закинувший в борщ пару мух на обед,
Который с любовью сварила бедняжка,
Что долг заставляет твой пучиться тяжко,
И снова давить на ту совесть неспящую,
Что гложет тебя, мне не-при-над-ле-ежащего..

А вот то окно, на котором те мухи
Сидели за полчаса до невезухи,
Смотрели в две пары крутящихся глаз,
На нас-неимущих, имеющих нас,
Которым все мало,
Любви, одеяла,
Друг друга, матраса,
Мгновенья..
Пол - чАса…

Но совесть, и долг твой,
Тебя, как иголкой…

На автопилоте,
В тот дом, что напротив,
Бредешь к той бедняжке, наследнику, мухам
В борще (о которых ни сном, ты ни духом),
К той форточке в вашем полночном окне..

Курить и дрожать от мурашек под ней,
В утробе сглотнувшей искать темноты
Меня,
У которой, есть, кажется ты..

вою

Полнолуния - нет. А я вою.
Натурально. Соседи стучат.
Я и водка. День первый. Нас двое.
И брелок (третьим будешь?) ключа.

(Отцепил. Отпустил)…Одиночел.
Не свободен, а просто один.
О тебе. Третьи сутки. По-волчьи.
Воет непротрезвевший акын.

Без слезинки (не плачут мужчины)
Пятый день. Хриплый сорванный вой.
И соседи молчат... Жалкой псиной
Воет волк. Вечно преданный твой.

до востребования

Я хочу написать, что я выплакалась и устала, а по клавишам пальцы стучат не про то, от дрожи:
что «я новую жизнь начинаю.. Да, все сначала.. И «начало мое», так совпало, зовут Серёжей..
Он надежный и верный, и любит меня. Ты знаешь, это странно и даже легко — не любить взаимно»
(Как же трудно! ) Не гнутся упрямые спины клавиш от чудовищной лжи: они чувствуют то, что не видно..
«Я желаю тебе..» (ну же, Господи, что я желаю??) «Я уверена, ты повстречаешь, и чище и лучше»

И курю, не на кухне, а в чашечку с края стола, и гадаю на пепел, с кофейной, напополам, гущей..

Этот век электроники снова свинью мне подложит (будь чернила, бумага — я утром, что так мудренее, всё бы в клочья рвала, протрезвев и проспавшись, быть может) - но в три ночи я, вижу, как кошка, намного острее... Вижу, словно в 3D, что и боль обретает объемы, на меня наползает со всей своей силой цунами.. Погребают полгода разлуки плитой неподъемной, паутину любви, что трепещет еще между нами..

Наше бу-ду-щее... Вот его, как ни щурюсь, ни грамма впереди не увидев, я жму на «отправить»...
И, тут же, вслед коротких три слова, в стотысячный раз, я с экрана до утра тебе шлю «ты мне нужен...», «мне нужен...», «мне нужен...»

взрослое..

Здесь детство щенком умчалось - в заборный лаз,
И деды морозы - с приклеенной бородой,
И выпавший, первый (но в 31-й раз)
Снег будет привычным, как будущий, 32-й..

Здесь любят за что-то, по собственной шкале,
А не потому, что запела внутри душа.
Не звезды! - считают в дензнаках число нулей,
Купюрами, вместо осеней листвы, шурша..

Здесь лучшему другу становишься, вдруг, никем.
А школьный твой враг - 5 лет с тобой рядом спит.
И ты не боишься ночами зловещих стен,
А сладкая вата - не та.. И уже - горчит…

Здесь плачется реже, и только - наедине,
И не вызывают на бой, когда предают,
А ненависть - слаще, а боль - в сотни раз больней,
И здесь добивают лежачего, а - не бьют.

Здесь время летит, считая не час - а год,
А мамина (спрятаться!) стала пуста кровать
И гонит в лопатки, прикладом, "вперед,вперед!»
та Взрослость, в которую я спешила впасть.

подорожное

Не верил ни в меня, ни в Бога,
Лепил иконостас побед,
В любви на красный мчал, с дороги
Однажды вылетев в кювет..

И весь цветник твой, яркий, хрупкий,
Из орхидей и нежных роз,
Твои заласканные руки,
Пустили словно под откос..

И на обочине ты, звездам,
Прошепчешь «где ж она была..»
И ждешь (боясь, что слишком поздно)
Два охраняющих крыла.

Поверь, любимый мой безбожник,
И на колени встань, не трусь!
А я, невзрачный подорожник,

К душе израненной прижмусь..

на развес

когда дорога нелегка
моя рука
берет песочные часы,
и, как весы,
качаю жизнь и рядом смерть..
и круговерть
всё засосёт: и путь, и крест,
в один присест:
и вечность манит, как магнит
в такие дни...
когда усталость, на аркан,
меня — в капкан..

но время выйдет и песок
укажет срок:
что — или дальше по пути,
или — уйти..

и в час, когда ни сил, ни сна,
совсем одна,
мне из-за правого плеча,
едва шепча
хранитель скажет мой «постой,
ведь я — с тобой»
и обнимая, под крыло,
в свое тепло...
(всё, словно страшный сон забыть...)
и, к слову «жить»,

склоняет нежной ручкой сын
мои весы..

пророщенное

взрослее на любовь должна я стать -
еще одно кольцо на срезе сердца,
и в мудрость, а не в страх суметь одеться,
и, сбросив кожу, новой обрастать,

но, почему-то время мчится вспять,
я в бешенство впадаю, в детство, в слабость,
и плачу так, что даже не осталось
ни капельки слезы... Не в силах стать

мудрее на любовь, твое «прости»
я словно четки, в сотый раз считаю...
упав трофеем с твоего щита, я
не опыт собираю на пути,

а прорастаю, глупая, с нуля...
рождаюсь для любви — младенцем чистым,
чтоб после, чьей-то нелюбви убийство
опять пыталось вырастить меня..

невидимое

я так устала, но ползу, шажок вперед — и 3 назад.
и даже кошки не скребут (душа, как в ядерной зиме)
«мой паровоз, летя вперед» - себя спустил на тормозах
и, вместо лозунгов, давно табличка «сами мы не ме..»

и, вместо крабов - сурими, а вместо кофе - лишь ячмень
а, вместо радуги — вся жизнь как монохромный суррогат..
я так устала, но иду... не первый — не последний день.
но я не видела Париж, а значит, рано умирать..

и за спиной — метут следы.. а впереди — опять тупик.
я, невидимкой - на виду, стою в толпе который год..
но, зубы сжав, наоборот, я разжимаю — кулаки..

я так устала, но лечу... пока меня хоть кто-то ждет..

привязанное

привязанность к тебе...в любом из смыслов:
физически гнетущая тоска -
когда был далеко — я, плача, грызла
натянутую кожу поводка..

привязанность до ломоты в суставах,
до страха вечно запертых дверей..
и телом и душой я быть устала
привязанности — пленницей своей..

вся верность одомашненной волчицы -
уткнуть в твою ладонь свой мокрый нос..
и рядом «про себя» опять молиться,
зажмурившись от страха и от слез,

чтоб в спину не услышать мне ни разу
«Вернись!» (а бегства мне не избежать)

и НЕ был насмерть, как моя, привязан,
сорвавшаяся с привязи душа..

сиреневое

воскресенье. шесть вечера. гаммы не шли,
спотыкались на клавишах пальцы..
***
мы сирень пятипалую все же нашли,
перед тем, как вчера, целоваться..

ты цветок мне к губам потихоньку поднес:
«съешь на счастье»
а я: «в самом деле?»
и, закрыла глаза, - «хорошо, не вопрос...
но его мы по-братски разделим»..

и, неясно, что больше пьянит — первый страх,
или запах на нами чуть сладкий,
слабость будто бы в кукольных ватных ногах
иль мурашки под левой лопаткой..

***
не идут эти гаммы, хоть тресни, хоть режь!
и коленки дрожат отчего-то..
(в голове снова крутится тихое: «Съешь...»
и, потом, что-то нежное....что-то..)

смотрят пристально толстые линзы очков
под забором из челочки редкой:
«что такое? Давай из своих облаков
выбирайся! внимательней, детка!»

губы в ниточку сжав: «до экзамена — день!
у тебя ж — все плывет под руками»

- МарьИванна, а Вы, хоть раз в жизни, сирень
находили ... с пятью лепестками?

птичье (она не такая)

Она не такая, как я , она просто красива
Сиянием юности.. и, потому что любит.
Она выбирает вино, а не пинту пива,
Она на свидание (радуйся!) красит губы..

Не смотрит на звезды, а прямо идет , не струсив..
А то, что не любишь — ни капли её не пугает,
Ответила в трубку тебе деловито: «я в курсе»
Когда рассказал ей про ссору.. Она не такая,

Не носит кроссовок, не спит поперек дивана,
Такой, как она — сам Бог велит кофе венский
В постель принести. Но она же, напротив, рано
Оладьи на кухне печет. И вот так.. по-женски,

Проснувшегося поцелует и тихо скажет:
«Я после работы приду..где-то в восемь-двадцать»
И так незаметно, но в узел морской завяжет
Свободу твою - ты не станешь уже отпираться..

Подумав «а впрочем, не так уж и плох сюжетец»,
Ей в ванной еще одно выделишь место для щетки.
И чистую рюмку нашарив в посудном буфете,
Оладушек в руку, и.. (опа!) холодненькой водкой

С утра ты помянешь оставшуюся между нами
Вчера тишину. За два метра до лифта.. стреляя,
Дуплетом мне спину летят «не такая нужна мне!»
И, тут же, в закрытые двери: «прости.. умоляю»

Она не такая, как я... ну же, радуйся, властвуй!
На блюдечке — дичью раскинулась синяя птица..
А невыносимое... лучшее.. старое счастье
Воробушком в небо с ладоней твоих устремится.

бабьелетнее

канат, что с юностью вязал меня, ослаб.
и притяжение - все незаметней это..
ужели, участь на пороге - русских баб,
которым выделили, персонально, лето?

с порога даришь мне охапку красных роз,
и подбираешься за поцелуем ближе..
я, отвернувшись, морщу (не заплакать!) нос..
(пора бы выучить, что я их ненавижу!!)

неужто я, как из девчачьих сандалет,
из лета выросла, где свежие ромашки??

и каждый год по 2 недели «бабьих лет»
мне осень выдала отныне по отмашке..

благослови..

благослови меня на царство!
перекрестив,
(как слепо верующей пастве
кагор — с горсти)
дай выпить с каждым поцелуем
твой свет до дна..
в твоей душе я (аллилуйя!)
пока одна..

благослови меня на паперть...
(за упокой
свечу поставил. Но на скатерть -
припал щекой..)
ты породил меня и, тут же,
в себе убил,
боясь натянутых все туже
в любви удил...

благослови меня... но с каждой
секундой врозь,
в тебе, невыносимой жаждой,
расту... Твой гвоздь
забил - последнюю из ставен..
пустынен храм.

а я, солеными устами
напиться дам..

молчи... пустого, умоляю,
не говори!
я знаю, ты, благословляя,
боготворил..

согревательное)

пусть на улице градус все ниже,
вентилятору — выдан расчет..
по ночам мы друг к другу все ближе,
и к плечу, как в шеренге, плечо..

одеяла, носки.. и пижамы
(градус — ниже. И толще броня)
ветер лижет оконные рамы,
нос холодный уткнулся в меня..

и борьба, как за место под солнцем,
(кто — у стеночки, мол, где теплей)
не на жизнь, словно нА смерть начнется
на кроватных просторах полей..

и уже неизвестно, мурашки,-
то ли холод наслал, то ли бой...
полетели ночные рубашки..
на пол листьями наши с тобой..

градус ниже... но, жарко, ей-богу!

и, проснувшись попросим опять,
коммунальные службы, немного
с отоплением, мы, подождать..

радиатор — в кладовку! (не нужен)
сбились в кучу до новой зари..

когда холод собачий снаружи,
так тепло по ночам изнутри:)

градус ниже? Ага, напугали!
(электричество зря — ты не жги!)
для «сугрева» набор минимален:
одеяло — четыре ноги.

вымершее

Вымру однажды я, как динозавр, или мамонт..
Окаменелостью став в летаргическом сне.
Мой генетический код обнулит твоя память,
И все подробности выжжет она обо мне..

После эпохи Надежды другая настанет,
Ты для истории — вечен, как вся её ось..
Каждая эра - Наташи, Марии, и Тани..
В этом музее реликвий, не больше — чем гость..

Номер дадут инвентарный мне, как экспонату,
Выдадут бирку, раз в месяц сдувать будут пыль.
На, посетитель, смотри, с кем всю землю когда-то
В прошлой эпохе любви на двоих он делил..

Ну, а потом — уступлю я свое застеколье,
С легкой руки, меня сбросят в архивный подвал.
Вымру, как мамонт.. вот только рецепторы боли,
Все еще живы, скорее бы черт их побрал!

Вымру внезапно.. как будто накрыло лавиной,
В доли секунды сорвавшимся с гор ледником..
Я называлась, на время, твоей половиной.
Ты же - навечно. Я полностью. Вся. целиком..

бессловесное

а тишина убийственнее слов,
к спасению наш путь уже отрезан..
молчания мой «золотой» улов
в подметки поместил богатства Креза..

и каждый день, и каждый час летят
безмолвия — в подол ко мне монеты..
непрошенная милостыня, взгляд -
безжалостного палача при этом...

зарою ль этот холм, иль раздарю -
а он растёт, заговорённый, снова..
не щедрость я твою боготворю -
прошу, обокради меня...
хоть словом!!

подлунное

нам был и классик не указ с тобой, конечно,
мы презирали «под луной ничто не вечно»,
нам на двоих лишь «двадцать восемь - без недели»,
и мы в подъезде батареей руки грели..
в ларьке мы «киндер» брали к пиву (отчего-то,
искали в яйцах только синих бегемотов,
а остальное все на выброс, и не жалко)
в карманах — жвачки, шоколадки, зажигалки..
от звуков лифта друг от друга отлеплялись...
мы не спеша с тобой взрослели.. и влюблялись.

мы планы строили (семья, и все такое),
детей чтоб в доме непременно было двое,
и, помню, даже разругались как-то прочно,
когда придумывали имя нашей дочке..

нет, все сбывается! (бывают хэппи-энды)
с дипломом, мы, еще вчерашние студенты..
и - свадьба-кольца, гости пьяные вповалку,
в твоей квартире, как в огромной коммуналке,
где были заняты и кресла, и диваны,
мы ложе брачное устраивали в ванной...

и, вот нам тридцать (но на каждого, плюс хвостик)
сошлись на Верочке... потом, случайно, Костик..
все как хотели — дом, семья, машина, дача,
ты — зарабатываешь, я — разумно трачу,
раз в год — на море, то — к друзьям, то — принимаем,
на Новый год — подарки посылаем мамам,
и, вроде, ссоримся, не то, чтоб часто очень,
да и причин особых не бывает, впрочем..

а «счастье в браке» наш рефлекс, условным ставший,
его оттачиваем, становясь всё старше..
всё на пятерку! (не придраться, без помарок)
и грим дневной для окружающих — так ярок..

но в темноте, после привычных ритуалов,
традиционно... под двухспальным одеялом,
скажу я тихо в потолок, от лампы — тени:

«а старина Шекспир, был несомненно гений...»

собачье

все-таки выучусь «бить на слезу» - не вопрос!
(домиком - бровки, и, бантиком — губки) - так легче,
будто побитым щенком, обнимая за плечи,
ткнуть свой, в небритую щёку, веснушчатый нос..

и, вуаля! - нет допросов, (с пристрастием, без,
где мои чувства склоняют, имеют, полощут...)
кнопочка «вкл» - и претензии, к плачущей, проще.
кнопочка «выкл» - когда держишь в руках весь процесс.

Выучусь, жаль, ученица не стала юней..
(пятипудовый «комочек» — удержат ли руки?)
так и придется (нос — пО ветру, в стойку) и, сукой,
быть не болоночьих, а бультерьерских кровей..

нет...не смогу (если выучусь — мой поводок
с каждой слезой станет кОроток мне, хоть и мягче!)
предпочитаю — из тех быть, кто всуе не плачет,
и не поглажу я - плачущего возле ног..

только для избранных есть тот единственный час,
где, наплевав на породу свою с экстерьером,
плачут белугой,
такие, как я, бультерьеры..
но, в самый первый, при Нём, и, в последний свой раз..

яблочное

этот выгоревший август
расползается желе,
я просить не собираюсь,
и не жду, чтобы жалел.

в, этот, яблочный, до срока,
мы плодов вкусили -спас.
как оскомина, уроком,
на зубах - июль увяз..

жарким маревом полночным,
мятым полем простыней,
не дождавшись яблок сочных,
рвали, что позеленей..

(не греха, и не раздора)
просто так, от нелюбви
долгих лет голодомора,
мы спасались, как могли..

но от жадности, друг друга
мы едим... ещё...ещё!
вместо надувного круга -
осень нам бросает счёт.

неизбежностью - оплачен,
ночь последняя - на чай..
наше счастье молча плачет
под размахом палача..

не виновна и не каюсь,
(каждый сделал, всё что смог)

забродил любовью август,
как июльских яблок - сок..

жертвенное

Ни Войны, ни Огня, и ни Смерти -
Не сравнятся, все боги, с одним:
В жажде проданных душ, вы поверьте,
Бог Любви — просто неистощим...

Продаемся, надеясь на чудо..
Лишь бы с ним (Лишь бы с ней) - до конца!
И опять, как дежурное блюдо,
Богу вносят - влюбленных сердца..

Так и мы, червячками из банки,
На иллюзий — попали крючок..
И, «любовь на века», как приманку,
На язык — дал попробовать Бог.

Наше счастье не стало бессмертным.
Но, с абсурднейшей из всех надежд,
Я, глаза закрыв, всю себя в жертву,
Не ему — а тебе несу.
Ешь.

inside

обещала.. знаю, не смогла..
у тебя всегда толпа и душно..
как здоровье, дома и дела?
(видишь, я умею быть послушной)

у меня? Да, вроде полный штиль..
так.. ни плюс, ни минус — всё достало..
грусть в глазах?.. а где ты раньше был,
когда я везде тебя искала??

я кричала — ты был нем и глух
(от меня, избавившись) в берушах..
что?.. всё это к лучшему? Мой друг,.
эх..твои слова.. тебе бы в уши!

да, ты прав, и я к тебе бегу
лишь, когда нещадно душат слезы..
но не продаю тебя врагу,
как Иуда или сын-Морозов..

пусть нечасто мы лицом к лицу,
но, как два напарника, на деле,
каравай, наан, лаваш, мацу -
свой последний на двоих разделим..

нет, не бойся.. без привычных просьб:
у тебя и так их «выше крыши»..
да прорвусь сама, дружище, брось..
я — проверить, что меня ты слышишь..

ну, бывай... ты занят, я — вдвойне.
извини, что речь — не по Уставу.
я же верю в Бога.. Бог — во мне..
а с собой миндальничать не стану..

бесплатно-бесценное

Мимо идешь? Вот и иди себе мимо.
Ищешь во мне коробейника и зазывалу?
Парочку строчек со скидкой? Мол, необходимо?
Нет, мой хороший.. за этим вопросом — к вокзалу.

Ну, а мои — нет, не ручная работа,
Нет тут ни страз, ни дорогих инкрустаций..
Не продаются. Да и коммерцией что-то
Их, нерентабельных, страшно мне даже касаться..

Что говоришь? Просто устал от обложек?
И от рекламы, от моды, стихов «от кутюрных?»
Вон оно что... Ну, заходи, только крошек
Свежих моих не пугает пусть шелест купюрный..

Не продаются.. сядь. Просто грей их в ладонях,
Просто смакуй этот мятно-ромашковый привкус.
Если в моих малышатах ты вдруг что-то понял,
То помолчи.. без ненужных сует, и без крика..

Если и ты, им, взамен, не покажешься ложью,
(знаешь, частенько идут — за пилюлей от скуки)
На, забирай безвозмездно, читатель прохожий,
Каждую буковку..
Просто — «в хорошие руки»

объяснительная. не стихи

её даже не надо заслуживать,
и еще - креативно ухаживать..
петь дифирамбы, стремиться быть лучше других..
ей достаточно, просто обняв меня после ужина,
пальчиком тихо поглаживать
вЕнки уставшие - теплой и мягкой руки..

не нужна ей, как тонус, конверсия..
когда в костер, говорят, нужно подкидывать хвороста..
она - в необъяснимой прогрессии -
без того, с каждым днем, все огромней во мне,
а не кукожится с возрастом..

у нее нет ни веса, ни твердости,
ни единиц и ни систем измерения..
больше ли, меньше — то у других есть разность.
у этой - нет срока годности,
нет даже точки кипения.
она — просто есть априори, как данность..

она не «за что-то», она — освященный крест.
тем, кто не «в клане», её не понять - и точка.
и, не нужно причин отыскивать странных..
просто любовь.
обыкновенной мамы...

и, ничья не сравниться другая, покуда ты есть..
разве что, может, когда-нибудь.. к будущей дочке?..

утопическое

а люди — животные стадные,
и, даже ученых умы,
сказали, что мол полигамные,
копнуть если глубже — все мы..

ген верности после мутации,
остался лишь как рудимент,
и что — бесконечно впрягаться нам
в любовный проект смысла нет.

ты знаешь, а даже удобно так..
не клясться, а, после — не врать.
и, в разные стороны комнаты..
я — в кресло, а ты — на кровать.

секс утром прощальный, по-дружески..
(комфорт: ни скандалов, ни слез)
и, долг погасив свой супружеский,
напутственный чай.. щётки — врозь.

так просто, в век скорости, снова мы,
(два нано-технолога, блин)
поделим себя - миллионами,
своих не ища половин...

влюбляемся в ногу со временем.
(Play. Pause. Re-start. И Delete.)
у этого нового племени
чертовски устойчивый вид..

(но, то ли скачок на подстанции..)
замкнуло.. нечаянный сбой..
любви я прошу пролонгации...
хочу.. навсегда, и - с тобой..

и хочется верить в мещанскую,
ей Богу, не вру, дребедень:
что
«жили мы долго и счастливо..
и умерли. В один день»

непросящее

в любви не просят милости, не гоже..
не подают, как водится, на чай..
просителям и плюнуть могут в рожу,
а, могут- «шубу с барского плеча»..

в любви не просят этих «стой», «почувствуй»,
«прости», «запомни» - рубленных клише.
кто любит, тот шестым читает чувством,
на пальцах, как по Брайлю, по душе..

в любви не просят... но, и реже, слышат..
пусть за спиной в баллонах кислород..
всегда один на пол-дыханья дышит,
свои пол-жизни не беря в расчет..

а тот, второй, как должное, вдыхает..
дают — бери, пусть даже не любя.

но любит - не просящий, отдавая
без сдачи, не просящему — себя..

ступенчатое

Ну, и кто из нас неправ? Брошен жребий..
Без эмоций. Ключ на стол — кинул первый..
Да и пламенных речей - не фанат ты..
Без прощаний.. мы же не - виноваты..

Созвонимся? - Да... какие вопросы..
Вот такой цивилизованный способ..

Год был сжатым, словно шпроты в жестянке,
Мы метались в наших собственных банках -

Без тебя, мол, я у жизни в фаворе,
Доказать пытались что-то, не споря...

Ты (узнала) очень быстро стал в плюсе,
Есть жена-универсал, all-inclusive,
Не чета мне, и хозяйка, и повар..
Да и внешне всё при ней - третий номер!..

И тебе под пиво кто-то прошепчет:
«Да её уже пол-года он "лечит"..
Не живут.. так.. выходной вариантик,
Обеспечен.. да, и вроде, женатик»

Но, день в день, непрошен, будто татарин,
Без звонка.. седьмой этаж.. адрес старый..
И, заласканным, и загнанным зверем,
Ты на корточки - лопатками к двери..

Мне в машине говорят что-то вроде:
«Всё.. бумаги — ждут суда.. нас разводят»
И кольцо мне одевают на пальчик..
Happy end?.. но мне нас, глупых, всё жальче..

Я — из лифта.. как обычно, на ощупь.
(спионерили светило) Так проще -
Слез не видно.. И, мурашками в душу:

«Вечер добрый..Вам подкидыш не нужен?..»

а ты говорил..

А ты говорил, что у нас будет целая вечность,
И, жестом широким, с запястья часы — прямо в Мойку..
И мелко дрожали мои оголенные плечи,
Под пальцами, словно под действием электротока..

А ты говорил, что моя тебе паранормальность -
Как свежий глоток, что ни до, ни сейчас, и не после,
Ты не обретешь... и в тебе словно что-то сломалось..
Что даже готов ту, с которой 15 лет - бросить...

А ты говорил... и, в словах растекаясь по древу,
Сто раз помянул свое «я», говоря о совместном,
И, местоимения эти — кусочками хлеба,
Я молча крошила для уток закормленных местных...

А ты говорил... и кивал на гостиницы двери..
И даже припал на колено на радость прохожим..
Я не понимала... как можно тебе НЕ поверить?.
Когда ты инъекцией словно вошел мне под кожу...

А ты говорил, что у нас будет целая вечность,
Что эти два года со мной расстреляли твой разум...
Я знала, что наше безумие Бог не излечит,
Но вечности — тоже не даст нам коснуться ни разу..

Едва прошептала: «прости», крошки ссыпав с ладоней...
На этот финальный десерт сбились нехотя утки...

Мы в вечности этой уже никогда не утонем..
Есть жизнь без тебя..
Начались уже первые сутки...

колыбельное

девочка моя.. комочек... крошечка..
у тебя все будет впереди..
первый зуб, серебрянная ложечка,
куклы, прятки, тройки, бигуди..

ты пока слезам не знаешь ценности,
мама в дверь — трагедия миров..
ты припрячь.. для боли и для ревности,
для болезни с именем Любовь..

твоих глаз распахнутых два озера
ангельский порастеряют свет.
Твои слезы неразменным козырем,
будут в спорах счет вести побед,

будут от поклепа очищением,
будут искуплением вины,
ты слезами, этим женским Гением,
будешь тасовать чужие сны,

девочка моя... твоим оружием
эти слезы будут, и, крестом..
безразличность... бездна.. и безмужие -
выплачешь всё, выплатив потом...

будешь с ними провожать до лестницы,
в двери ночью ждать заветный стук...
в этом Иордане слез покрестятся
те, кого кормила ты из рук...

будешь ими поминать на кладбище
и давиться ими под коньяк...
то ловушкой, слёзы, то пристанищем,
станут. То мираж, а то - маяк..

спи, комочек, и на горстку мелочи
слез пока не разменяй зазря...

30 лет назад, моя ты девочка,
родилась 2 ноября..

долгожданное

дома пахнет пирогом с капустой,
кот чужие лижет сапоги..
этот дядя, что почти до люстры,
будет кушать наши пироги?

сгреб ручищами меня в охапку,
и, "колючками" поцеловал..
"что, Андрюха.. ты заждался папку?"
мама шепчет тихо "не узнал"..

шоколад упал - в одну ладошку,
а в другую -лёг трофейный нож..
"ты сегодня поиграй немножко,
насовсем отдам - как подрастешь"..

суета.. дверей не запирают..
тетя Зина, баба Клава вслед,
из " десятой", еле ковыляет,
одноногий дед Митяй, сосед...

вот беседе рюмки вторят звонко:
"с возвращением", "с победой" пьют..
я под стол сползаю, потихоньку
среди ног свой проложив маршрут..

тихо ткнусь в рукав в чужой шинели,
пахнет потом, пылью, табаком...
неужели, это, в самом деле,
папа, что мне вовсе не знаком?..

и, запрятав под подушку ножик,
в одеяло юркну с головой...
"нет, он папой быть никак не может,
папа - черный.. этот - весь седой"

плачу... а под одеялом душно...
вдруг, тот голос..хриплый и грудной..
"Выходила на берег Катюша,
На высокий берег на крутой."

босиком, в трусах, забыв про тапки,
щурясь лампам, забегаю в зал:
и, к нему на шею, "папка! папка!!
ты вернулся!!
я тебя так ждал..."

"лермонтовское"

помялся парус, и пробоин
в любви суденышке — не счесть,
нас за штурвалом было — двое..
где тот штурвал сегодня есть?..

и мачта согнута, и волны
в лицо пощечинами бьют..
какая буря?.. все, довольно..
и компас — за борт.. наш маршрут

уже давно не нам подвластен,
и, под невидимой рукой,
мы, по инерции, ждем счастья,
а, подсознательно, покой..

и мы с тобой, как та старуха,
что над корытом слезы льет,
сбежали «пусть вода ей — пухом»,
и с мертвой лодочки — на плот..


«белеет парус одинокий»,
несется в море, нищ и гол..

так просто мы свою, до срока,
любовь списали на прикол..

12 июля - читаю стихи в Манхэттене

Название: 12 июля- клуб Манхэттен - Литературный понедельник
Тип: Культурное мероприятие

Время и местоГород: Санкт-Петербург, Россия
Адрес Реки Фонтанки наб., 90 МАНХЭТТЕН
Начало: 12 июл 2010 в 20:00

Окончание: 12 июл 2010 в 23:00

 

клубочное

у подъезда облезлой хрущевки
на привычном своем КПП,
пальцы вяжут — по-прежнему ловко,
а глаза все скользят по толпе..

вот малышка в песочке от скуки,
ест «кулич», но к ней тут же, грозя,
материнские тянутся руки:
«выплюнь, быстро! Фу, кака.. нельзя!»

у нее, седовласой и старой,
это слово — застряло внутри,
ведь «нельзя» - с ней пожизненной парой
словно цербер, стоит на пути...

всё нельзя было — писать в штанишки,
пить холодное, спать до восьми,
прыгать в лужах, как дерзкий мальчишка,
ртом — снежинки ловить средь зимы,

тройку? В четверти? Непостижимо!
музыкальную бросить? Не смей!
Мишка — тот пусть идет себе мимо,
подрасти-ка еще до парней,

нет, ты слышал? Геологом?? бредит!
проглотила «нельзя!» снова вслед,
и, покорно, — она дебит-кредит
прогрызает в науке пять лет..

и на кухне, под шепот тревожный,
«ни карьеру, ни жизнь — не ломай!
брак с анкетой Его? Невозможно!
нет, нельзя.. даже не вспоминай!»

а когда в разговорах о внуках,
подошла этим пыткам черта,
с подходящим, «замглавом», без звука,
в ЗАГС ближайший несла паспорта..

и терпела (а кто без изъяна?
разведешься — кому ты нужна??)
и отлучки, и выкрики спьяну:
«да ты просто бревно, не жена!»

а когда, до кипения точки,
доходила, и, к маме — с детьми:
«нет, нельзя..долю бабскую, дочка,
я терпела — и ты.. потерпи»..

тот единственный шанс на спасенье -
(его письма, что спрятаны в стол,
и, два раза, театр, в воскресенье)
молча принял «нельзя» и ушел..

умерев от любви и от боли,
даже как-то пыталась, с гвоздя...
но веревка, не слушаясь что-ли,
ей, порвавшись, сказала «нельзя»..

сыновья разлетелись по гнездам,
каждый — с домом, детьми, и женой..
муж — на кладбище..и, почти роздан,
век отмеренный женский земной.

и под вечер, устало: «мой боже.. -
она будет просить образа, -
«умереть мне тихонечко.. МОЖНО?» -
и закроет в надежде глаза..

подушечное :)

Уверенность в руках, в глазах — огонь!
Сошлись опять в безжалостной дуэли.
Тебе поддаться, милый, неужели?
Да не дождешься! эй, куда ты? Стой!

Не в глаз — так в бровь, по шее, и - в филей!
Не увернешься от моей подушки!
Что за звонки там были от подружки?
Прощайся с жизнью, и, причем, скорей!

Ах, это был коллега? Ну, держись!
В час ночи — телефонная планёрка?
Ты креативен — в лоб лови пятерку,
И, кол — неубедителен во лжи!!

И, поединка — в воздухе — накал:
(и кони, люди)..тьфу, и пух, и перья...
Смешалось всё... но не сдается первым
Никто из нас.. Воистину нахал!

Но не заметив, как поймав кураж,
(оружие, прощай!) мы в рукопашном,
Бою сошлись...суровом и бесстрашном,
И повод позабыли к спору наш...

И секундант хвостатый уши вжал,
На кухню потрусил к своей кормушке -
Не видеть, как отбросив все подушки,
Друг друга каждый снова побеждал..

8:20

дом остался пуст...
лист остался бел...
постучалась грусть,
страх вошел и сел.

сковородка — мыть,
сбитый в кучу - плед, -
все осталось — быть..
но тебя здесь — нет.

В телефон - «держись»
а в карман — конверт..
всем осталась жизнь...
что осталось мне??

чем-то зеркала
говорят, закрыть...
твой обнять — халат,
и в подушку — выть.

8-20... свист..
чайник ждет двоих.
пол остался чист...
день остался тих...

чай остался стыть,
сигарета — тлеть..
я осталась жить,
но, зачем, ответь?

падая ввысь)

(захотелось что-то оптимистичное... пошалили на пару с моим обожаемым Магриттом)

Падают люди, в дождях, и на листьях,
Снегом и градом, летят с высоты..
Кто-то фланируя, кто-то как выстрел,
И, между ними, торопимся мы..

Два муравьишки, целуясь, летим мы,
Но, притяженью земли, вопреки,
Против инструкций, всем необходимых,
Вверх! - в этом плотном потоке реки.

Падают люди...от хвори, от славы,
Однообразия, будничных стен,
Став аутсайдером, или став главным,
От — пресыщения, или — проблем,

Падают люди... от переживаний,
От безразличия, масок и лжи.
Каждый — с их собственной гирей в кармане,
(Хочешь — не хочешь, Бог выдал — держи!)

Падают .. кто - обругает нас тихо,
Кто-то нам вслед ухмыльнется: «Опять
Пара влюбленная...или два психа,
Между нормальными движется — вспять!»

Но почему, словно в шаре воздушном,
Мы, обнимаясь, в свой кокон сплелись?
И, в урагане любви, непослушно,
Против течения,
…............................... падаем — ввысь?

отпускающее

у тебя — на меня аллергия..
у тебя - на нее - свои виды.
да какие быть могут обиды!
будьте счастливы же, дорогие..

на тарелке — безвкусная пища,
на лице - одиночество маской..
я надеюсь, как станешь потаскан,
ты дорогу назад не отыщешь..

ну когда же, о, Господи, стали
мои губы — чужими настолько?
это раньше - на запах мой — в стойку...
может, запах я свой потеряла?

а когда-то клялись мы навеки...

убегай...скоро всё перемелем..
не целуй... ну, зачем, в самом деле?

будьте счастливы вы, человеки..

не звони, дай забыть!!
и - забудь..

так любимый вчера еще людь..

романтично-сопливое

мне хочется — в письмах признаться как раньше, а-ля
«ах, mon amie, истоковалась я вовсе»
но вышло - «да где, черт возьми, тебя носит земля?
И, вообще, где эти черти носят??»

мне хочется туфель атласных, и зонт кружевной,
и чтоб печаль — томно носить под вуалью.
Но вместо — кроссовкой с утра я набила мозоль,
И, как подбитая утка, домой ковыляю..

мне хочется — медленный чтоб нас связал менуэт,
и, под твоим взглядом, покрыться румянцем...
Но ценится больше сегодня — искусный минет,
а в остальном — есть ли нужда выделяться?..

мне хочется дурочкой стать или синим чулком,
и вспоминать — не марафоны в постели,
а просто как губ твоих, теплые, мёд с молоком,
пальцы мои, дрожащие, нежно грели...

подсознательное

этот вечер ей узок и короток,
словно старый дурацкий плащ.
кресло, свитер с высоким воротом..
кофе, холод../тоскливо.. хоть плачь!/

у него — океан, солнце, слоники..
карри, сари — всё бешено жжет.
Он кого-то там на подоконнике
впопыхах и молчком - на живот..

и любовь Он, еще по инерции,
растревожит дежурным звонком...
дескать, помню, страдаю всем сердцем, и..
«ты, надеюсь, под прочным замком?»

/ни прозрачной, ни явной отметины -
нет про необратимый финал/..

«дай же Бог, чтобы ты» - ответила -
«никого.. никогда так не ждал»

нищенское (тебя нет)

у меня - тебя нет. "тебя есть" - у неё:
сувенир, талисман, или просто старьё,
рыбка, кошка, щенок,
что свернулся у ног,
словно верное дому - зверьё.

у меня - тебя нет. у неё - "тебя есть"..
как 13-й месяц в году, Надоест,
продолжаете жить..
ни любить - ни убить,
и привычен лопаткам - ваш крест.

как уставшие пони, в течение лет,
всё по кругу. Но ждешь от кого-то ответ,
выдыхая в бреду
мне в ладонь: "не пойму,
почему - у тебя меня нет??"

тополиное

миллионы перекати-поле
мечутся по городской земле.
белые снежинки моей боли -
в этих теплых слезах тополей..

в слепленных клубках из пухопыли
мегабайты памяти моей -
год назад — мы белым морем плыли,
связанном из пряжи тополей.

Но прибьет, безжалостен и меток,
летний дождь - к асфальту их, а я
снова жду, когда с трамплина веток
высадят десанты тополя...

от меня к тебе — как писем стая
без цензуры, марок, штемпелей.
страх потери медленно слетает
в крохотных конвертах с тополей..

сказочное

«любовь — кольцо, а у кольца
начала нет и нет конца»
нам пели песни прошлых лет,
что срока годности в ней нет...
но вместо сказки — вышла быль:
любовь — яйцо.. и финиш был,
у деда с бабой — есть жилец,
ему нет дела до колец,
до бредней вечности любви,
и, серые дела свои,
мохнатый мышь - судьей вершит.
пока любовь-яйцо лежит...
известно — только лишь хвосту -
когда любовь прикончить ту,
и убежать на свой чердак..
и слышать «так его-растак»

А Рябы нет...спаситель наш,
убил надежду на реванш,
чай, не конвейер, чтоб снаряд
два раза выпустить подряд..

ведь сказка шла, Любовь — была..
но взрослых - два бездумных лба
всё жили просто «на авось»
нам и представить не моглось —
высокой хрупкости предмет,
источник непременных бед.

И нет бы — схоронить в сундук,
от шаловливых своих рук.
капкан — от происков врагов,
поставить и от дураков,

беречь, лелеять.. и хранить...
глупцы.. нам только лишь разбить,
проверить пробу, сплав, и цвет!..
допрыгались.. Любви-то нет..

да, у любви, как у яйца -
нет ни начала, ни конца..

но щедрый дар в руках глупцов -
имеет худший из концов...

бумажное

Милый, ты веришь в знаки?

В эту игру нулей?

Слепо, как та Садако

Верила в журавлей -

В Тысячу пар пернатых,

Собранных из газет?

Веришь, что мы когда-то

Рядом проснемся?

Нет?

Верю! - и я и на шторы

Снова сажаю птиц..

И на кровати - горы

Прежних стихов страниц

/Пусть ни единой строчки

Больше -не написать..!/

Пальцев полет — отточен..

Сто девяносто пять..

/Маркером - счёт на крыльях /

Вышел трехсотый «борт».

Только бы не забыли

Дать им «добро» на взлет..

В лайнере пятисотом

Пепел прожег дыру..

Месяц одна... всего-то..

Но без тебя - умру..

Мертвое оригами -

Для невлюбленных. Мне ж -

Смотрят со штор богами

Сотни моих надежд..

непохожие

одноклассники вчера - теперь солдаты.
отправление — со школьного крыльца
уходили на войну сейчас ребята..
Гришка с Юркой — одинаковы с лица..

между ними - это яблоко раздора,
в платье ситцевом стоит их общий «крест»,
цель их вечного «близняшеского» спора,
не хватило, будто, каждому — невест!

***
эта троица, как «притча во языцех»,
будоражила умы всего двора:
угораздило ж двоих — в одну влюбиться!
и годами эта тянется борьба:

Юрка — в драках за нее фингалы ловит,
в палисадниках цветы ворует с клумб.
Гришка —тот, предпочитает биться словом:
(в филармонию, на вечер Блока — в клуб)

а она смеялась: «вы, мои мальчишки!
«ах, слепить бы вас обоих в колобок -
вот бы смелости тебе, немного, Гришка,
а тебе чуть-чуть романтики, Юрок!

***

час на проводы — как миг один отщёлкал,
каждый ждал свои заветные слова..
но «вернитесь!» прошептала, братьев в щёки
чуть смущаясь, второпях поцеловав..

***
с каждым днем все выше-  писем треугольных 
два холма растут на девичьем столе...
там — коряво, тут — старательно, как в школе,
О любви.. и ни пол-строчки о войне...

и, она, прижав две хрупкие ладошки,
к двум похожим отпечаткам от руки...
улыбается... «вы все-таки немножко
одинаковы, братишки-колобки»

но, встревоженно подумает «как Гриша -
(Что и мухи не обидел ) там, в бою?»
и, что Юрке нужно прыть свою потише,
на переднем - умерять слегка - краю..

***
одноклассники вчера - теперь солдаты
день Победы, возле школьного крыльца.
прибежала.. где же вы, мои ребята,
Гришка с Юркой — одинаковы с лица?

Из пятнадцати отправленных мальчишек
только четверо вернулись, кто успел...

«вы слыхали, что «героя» дали Гришке?.
да, посмертно..
Юрка — выжил. самострел.»

мужское

Вышли на улицу... папа и сын,
папин мизинец обхвачен ладошкой...
«Сорок четвертый», в снегу на дорожке,
и, «двадцать третий», вприпрыжку за ним.

Это не мама, на нежности нет
в папином голосе ласковых звуков,
мягкостью - не отличаются руки,
но где-то должен скрываться секрет:

Как, почему? Снизу слышится «сядь..»
и, опустившись, почувствовать губы,
что прикоснулись к небритой, и грубой,
колкой щеке... Как обычно, сказать,

слов не хватает! Но вверх, хохоча,
радостно сын был на плечи посажен.
Был и не нужен ответ.. и не важен
сыну на папиных крепких плечах...

Дышит в заснеженный он капюшон,
пальцами крепко вцепившись за уши..
Главное всё друг для друга их души
тихо сказали уже в унисон...

Рота снежинок (солдаты зимы)
след заметают за «сорок четвертым»,
а «двадцать третий» над ним реет гордо..

Ходят по улице .. папа и сын.

23/04/10

друг

ты умеешь не помнить, что был день рожденья вчера,
но назавтра явиться с фиалкой замерзшей в горшочке.
и с оставшимся тортом - пить кофе со мной до утра..
а потом все равно добежать к вино-водочной точке...

ты умеешь, сказав, "не звони" - привести аргумент,
и по полочкам всё разложить в отношении "принца"..
и заставить меня хохотать в тот же самый момент,
когда просто уже я готова была удавиться..

ты умеешь со мной - и о счастье, о смерти, о Боге,
и до пепельниц с горкой - искать снова смысл бытия.
и при этом - какую-то хрень снова вывесить в блоге,
"аффтар жжот!" -твои тысячи френдов её подтвердят..

ты умеешь устроить мне кастинг последней подружки,
и почтенье мое - инвертировать в "полный отстой!"
и её проводив, сделать чаю в излюбленной кружке..
и беззлобно опять свою пассию сравнивать с "Той"...

ты умеешь бить в морду, и сплевывать с кровью - удары,
и, как циник - "не верю" кому-то на жалость подать..
но домой к себе пса притащил , что ослепший, и старый
кем-то выброшен был, словно тапок один - умирать..

ты умеешь назвать меня "тютей", "мормышкой" и "дурой"..
и стерпеть сто десятков эпитетов - в свой огород.
хлопнуть дверью, и на запыленном боку спящей фуры
написать под окном мне стихи...(ведь на утро прочтет!)..

ты умеешь срываться на голос дрожащий полночный,
просто молча курить - на двоих сигарету одну...
ты давно по душе моей - главным стал уполномочным..
мне - души твоей завоеванье - вменяя в вину..

зеркальное

говорят, зеркала разбивают к несчастью...
/кто эту глупость сказал?/
этих лужиц осколки - весны нашей части..
просто сто тысяч зеркал..

отражается солнце в ста тысячах стекол
армией рыжих светил.
пусть предательски хлюпают туфли /промокли/..
ты меня просто любил..

и под пледом уютным, улиткой свернувшись,
вечер встречаю одна.
наши пусть, словно в зеркало, смотрятся души,
соприкасаясь во снах..

утром, сев огорошенно на подоконник,
/где моих солнышек взвод??/
я увижу - апрельский старательный дворник-
ветер осколки метёт...

за спиной хлопнет дверь.. скрип шагов по паркету..
дышит в затылок твой нос..
"зеркала бьют на счастье" - ты нашу примету
выдохнешь в реку волос...

пшик

ты из армии дьяволов, что поклоняется prada
вся из лэйблов, имен, рюшей, сумочек, перьев, и страз..
маски из шоколада, и скраб из зерна винограда
от макушки - до пяток, и капли - для яркости глаз..
ты зимой, как шахтер, из солярия -чуть подкопченной,
гордо едешь в метро, из щелей вынимая каблук..
на обед - диетический сыр,чай - (конечно) зеленый,
сигаретка, как ты - карандаш, в пальцах нежится рук..
вся, как яблоко Гольден заморское - смазана воском,
ни морщинки, ни пятнышка, ни червоточинки нет..
ты не знаешь, что твой маскарад - отличает от лоска.
и целуешься "щечками" вместо простого: "привет"

ты из армии ангелов, что состоят из Гламура,
это новый подвид в вечно-розовых круглых очках..
на соседку-отличницу фыркаешь ты "ну и дууура"
и читаешь лишь глянец в салонах, да ценник - в вещах.
но, когда в клубе тянешь прохладный Мохито обычно,
то быстрей калькулятора все сосчитаешь в уме -
сколько спутника "стоит" прикид, и жеманнством привычным
проворкушь на "ну, покатаемся?" вялое "нееет"
ждешь не меньше ты, чем олигарха на новом Каеене,
не размениваясь на "лохов" - тех, что с фордом - в кредит..
мнишь себя - первой скрипкой.. по факту - массовка на сцене,
с бутафорским нарядом, что выделен как реквизит..
ты, как верный солдат этой армии - радужных клонов,
маршируя, идешь к своей цели - где деньги и шик..
ничего.. ты еще повзрослеешь, мой розовый клоун,
или пробкой шампанского - выстрелив! -скатишься...
пшик..

арестантское

эти дни без тебя.. как конвоиры,

топают рядом со мной..

я сижу в одиночке тесной квартиры

к стенке прижавшись спиной.

эти долгие ночи спят часовыми,

редко посмотрят в глазок..

черный кофе баландой тюремною стынет..

мой одиночества срок...

что бы вам предложить, други, на откуп?

в руки Его чтоб сбежать?..

тишина.. и 100 грамм -как снотворного - водки

режут мой сон без ножа..

на кусочки, на дольки.. каждой минуты -

прошлого.. словно — пирог..

На поверку! - и в двери колотит как будто

утренней смены — сапог..

и — спустили в архив в недрах комиссий

просьбу мою «хоть на час!!!»

«не положено вам», отписались, «амнистий,

и .. отвяжитесь от нас»..

но плечо твое вдруг вздрогнет однажды

и принесет на крыле -

«я люблю.. подойди» самолетик бумажный..

«кофе уже на столе»..