"дом, который построил Джек" (с)

Вот я, у которой есть, кажется, ты.
А вот твоя совесть, что гложет внутри..
И есть чувство долга,
Что тычет иголкой,
Ту Совесть, которая гложет внутри..
А вот та бедняжка, которая ждет.
Плюсуя проценты на долг, что растет,
И тычет иголкой,
Пока что без толку,
Ту совесть что гложет тебя и сосет…
Вот юный наследник примерно трех лет,
Закинувший в борщ пару мух на обед,
Который с любовью сварила бедняжка,
Что долг заставляет твой пучиться тяжко,
И снова давить на ту совесть неспящую,
Что гложет тебя, мне не-при-над-ле-ежащего..

А вот то окно, на котором те мухи
Сидели за полчаса до невезухи,
Смотрели в две пары крутящихся глаз,
На нас-неимущих, имеющих нас,
Которым все мало,
Любви, одеяла,
Друг друга, матраса,
Мгновенья..
Пол - чАса…

Но совесть, и долг твой,
Тебя, как иголкой…

На автопилоте,
В тот дом, что напротив,
Бредешь к той бедняжке, наследнику, мухам
В борще (о которых ни сном, ты ни духом),
К той форточке в вашем полночном окне..

Курить и дрожать от мурашек под ней,
В утробе сглотнувшей искать темноты
Меня,
У которой, есть, кажется ты..

вою

Полнолуния - нет. А я вою.
Натурально. Соседи стучат.
Я и водка. День первый. Нас двое.
И брелок (третьим будешь?) ключа.

(Отцепил. Отпустил)…Одиночел.
Не свободен, а просто один.
О тебе. Третьи сутки. По-волчьи.
Воет непротрезвевший акын.

Без слезинки (не плачут мужчины)
Пятый день. Хриплый сорванный вой.
И соседи молчат... Жалкой псиной
Воет волк. Вечно преданный твой.

до востребования

Я хочу написать, что я выплакалась и устала, а по клавишам пальцы стучат не про то, от дрожи:
что «я новую жизнь начинаю.. Да, все сначала.. И «начало мое», так совпало, зовут Серёжей..
Он надежный и верный, и любит меня. Ты знаешь, это странно и даже легко — не любить взаимно»
(Как же трудно! ) Не гнутся упрямые спины клавиш от чудовищной лжи: они чувствуют то, что не видно..
«Я желаю тебе..» (ну же, Господи, что я желаю??) «Я уверена, ты повстречаешь, и чище и лучше»

И курю, не на кухне, а в чашечку с края стола, и гадаю на пепел, с кофейной, напополам, гущей..

Этот век электроники снова свинью мне подложит (будь чернила, бумага — я утром, что так мудренее, всё бы в клочья рвала, протрезвев и проспавшись, быть может) - но в три ночи я, вижу, как кошка, намного острее... Вижу, словно в 3D, что и боль обретает объемы, на меня наползает со всей своей силой цунами.. Погребают полгода разлуки плитой неподъемной, паутину любви, что трепещет еще между нами..

Наше бу-ду-щее... Вот его, как ни щурюсь, ни грамма впереди не увидев, я жму на «отправить»...
И, тут же, вслед коротких три слова, в стотысячный раз, я с экрана до утра тебе шлю «ты мне нужен...», «мне нужен...», «мне нужен...»

взрослое..

Здесь детство щенком умчалось - в заборный лаз,
И деды морозы - с приклеенной бородой,
И выпавший, первый (но в 31-й раз)
Снег будет привычным, как будущий, 32-й..

Здесь любят за что-то, по собственной шкале,
А не потому, что запела внутри душа.
Не звезды! - считают в дензнаках число нулей,
Купюрами, вместо осеней листвы, шурша..

Здесь лучшему другу становишься, вдруг, никем.
А школьный твой враг - 5 лет с тобой рядом спит.
И ты не боишься ночами зловещих стен,
А сладкая вата - не та.. И уже - горчит…

Здесь плачется реже, и только - наедине,
И не вызывают на бой, когда предают,
А ненависть - слаще, а боль - в сотни раз больней,
И здесь добивают лежачего, а - не бьют.

Здесь время летит, считая не час - а год,
А мамина (спрятаться!) стала пуста кровать
И гонит в лопатки, прикладом, "вперед,вперед!»
та Взрослость, в которую я спешила впасть.

подорожное

Не верил ни в меня, ни в Бога,
Лепил иконостас побед,
В любви на красный мчал, с дороги
Однажды вылетев в кювет..

И весь цветник твой, яркий, хрупкий,
Из орхидей и нежных роз,
Твои заласканные руки,
Пустили словно под откос..

И на обочине ты, звездам,
Прошепчешь «где ж она была..»
И ждешь (боясь, что слишком поздно)
Два охраняющих крыла.

Поверь, любимый мой безбожник,
И на колени встань, не трусь!
А я, невзрачный подорожник,

К душе израненной прижмусь..

на развес

когда дорога нелегка
моя рука
берет песочные часы,
и, как весы,
качаю жизнь и рядом смерть..
и круговерть
всё засосёт: и путь, и крест,
в один присест:
и вечность манит, как магнит
в такие дни...
когда усталость, на аркан,
меня — в капкан..

но время выйдет и песок
укажет срок:
что — или дальше по пути,
или — уйти..

и в час, когда ни сил, ни сна,
совсем одна,
мне из-за правого плеча,
едва шепча
хранитель скажет мой «постой,
ведь я — с тобой»
и обнимая, под крыло,
в свое тепло...
(всё, словно страшный сон забыть...)
и, к слову «жить»,

склоняет нежной ручкой сын
мои весы..

пророщенное

взрослее на любовь должна я стать -
еще одно кольцо на срезе сердца,
и в мудрость, а не в страх суметь одеться,
и, сбросив кожу, новой обрастать,

но, почему-то время мчится вспять,
я в бешенство впадаю, в детство, в слабость,
и плачу так, что даже не осталось
ни капельки слезы... Не в силах стать

мудрее на любовь, твое «прости»
я словно четки, в сотый раз считаю...
упав трофеем с твоего щита, я
не опыт собираю на пути,

а прорастаю, глупая, с нуля...
рождаюсь для любви — младенцем чистым,
чтоб после, чьей-то нелюбви убийство
опять пыталось вырастить меня..

невидимое

я так устала, но ползу, шажок вперед — и 3 назад.
и даже кошки не скребут (душа, как в ядерной зиме)
«мой паровоз, летя вперед» - себя спустил на тормозах
и, вместо лозунгов, давно табличка «сами мы не ме..»

и, вместо крабов - сурими, а вместо кофе - лишь ячмень
а, вместо радуги — вся жизнь как монохромный суррогат..
я так устала, но иду... не первый — не последний день.
но я не видела Париж, а значит, рано умирать..

и за спиной — метут следы.. а впереди — опять тупик.
я, невидимкой - на виду, стою в толпе который год..
но, зубы сжав, наоборот, я разжимаю — кулаки..

я так устала, но лечу... пока меня хоть кто-то ждет..

привязанное

привязанность к тебе...в любом из смыслов:
физически гнетущая тоска -
когда был далеко — я, плача, грызла
натянутую кожу поводка..

привязанность до ломоты в суставах,
до страха вечно запертых дверей..
и телом и душой я быть устала
привязанности — пленницей своей..

вся верность одомашненной волчицы -
уткнуть в твою ладонь свой мокрый нос..
и рядом «про себя» опять молиться,
зажмурившись от страха и от слез,

чтоб в спину не услышать мне ни разу
«Вернись!» (а бегства мне не избежать)

и НЕ был насмерть, как моя, привязан,
сорвавшаяся с привязи душа..

сиреневое

воскресенье. шесть вечера. гаммы не шли,
спотыкались на клавишах пальцы..
***
мы сирень пятипалую все же нашли,
перед тем, как вчера, целоваться..

ты цветок мне к губам потихоньку поднес:
«съешь на счастье»
а я: «в самом деле?»
и, закрыла глаза, - «хорошо, не вопрос...
но его мы по-братски разделим»..

и, неясно, что больше пьянит — первый страх,
или запах на нами чуть сладкий,
слабость будто бы в кукольных ватных ногах
иль мурашки под левой лопаткой..

***
не идут эти гаммы, хоть тресни, хоть режь!
и коленки дрожат отчего-то..
(в голове снова крутится тихое: «Съешь...»
и, потом, что-то нежное....что-то..)

смотрят пристально толстые линзы очков
под забором из челочки редкой:
«что такое? Давай из своих облаков
выбирайся! внимательней, детка!»

губы в ниточку сжав: «до экзамена — день!
у тебя ж — все плывет под руками»

- МарьИванна, а Вы, хоть раз в жизни, сирень
находили ... с пятью лепестками?

птичье (она не такая)

Она не такая, как я , она просто красива
Сиянием юности.. и, потому что любит.
Она выбирает вино, а не пинту пива,
Она на свидание (радуйся!) красит губы..

Не смотрит на звезды, а прямо идет , не струсив..
А то, что не любишь — ни капли её не пугает,
Ответила в трубку тебе деловито: «я в курсе»
Когда рассказал ей про ссору.. Она не такая,

Не носит кроссовок, не спит поперек дивана,
Такой, как она — сам Бог велит кофе венский
В постель принести. Но она же, напротив, рано
Оладьи на кухне печет. И вот так.. по-женски,

Проснувшегося поцелует и тихо скажет:
«Я после работы приду..где-то в восемь-двадцать»
И так незаметно, но в узел морской завяжет
Свободу твою - ты не станешь уже отпираться..

Подумав «а впрочем, не так уж и плох сюжетец»,
Ей в ванной еще одно выделишь место для щетки.
И чистую рюмку нашарив в посудном буфете,
Оладушек в руку, и.. (опа!) холодненькой водкой

С утра ты помянешь оставшуюся между нами
Вчера тишину. За два метра до лифта.. стреляя,
Дуплетом мне спину летят «не такая нужна мне!»
И, тут же, в закрытые двери: «прости.. умоляю»

Она не такая, как я... ну же, радуйся, властвуй!
На блюдечке — дичью раскинулась синяя птица..
А невыносимое... лучшее.. старое счастье
Воробушком в небо с ладоней твоих устремится.

бабьелетнее

канат, что с юностью вязал меня, ослаб.
и притяжение - все незаметней это..
ужели, участь на пороге - русских баб,
которым выделили, персонально, лето?

с порога даришь мне охапку красных роз,
и подбираешься за поцелуем ближе..
я, отвернувшись, морщу (не заплакать!) нос..
(пора бы выучить, что я их ненавижу!!)

неужто я, как из девчачьих сандалет,
из лета выросла, где свежие ромашки??

и каждый год по 2 недели «бабьих лет»
мне осень выдала отныне по отмашке..

благослови..

благослови меня на царство!
перекрестив,
(как слепо верующей пастве
кагор — с горсти)
дай выпить с каждым поцелуем
твой свет до дна..
в твоей душе я (аллилуйя!)
пока одна..

благослови меня на паперть...
(за упокой
свечу поставил. Но на скатерть -
припал щекой..)
ты породил меня и, тут же,
в себе убил,
боясь натянутых все туже
в любви удил...

благослови меня... но с каждой
секундой врозь,
в тебе, невыносимой жаждой,
расту... Твой гвоздь
забил - последнюю из ставен..
пустынен храм.

а я, солеными устами
напиться дам..

молчи... пустого, умоляю,
не говори!
я знаю, ты, благословляя,
боготворил..

согревательное)

пусть на улице градус все ниже,
вентилятору — выдан расчет..
по ночам мы друг к другу все ближе,
и к плечу, как в шеренге, плечо..

одеяла, носки.. и пижамы
(градус — ниже. И толще броня)
ветер лижет оконные рамы,
нос холодный уткнулся в меня..

и борьба, как за место под солнцем,
(кто — у стеночки, мол, где теплей)
не на жизнь, словно нА смерть начнется
на кроватных просторах полей..

и уже неизвестно, мурашки,-
то ли холод наслал, то ли бой...
полетели ночные рубашки..
на пол листьями наши с тобой..

градус ниже... но, жарко, ей-богу!

и, проснувшись попросим опять,
коммунальные службы, немного
с отоплением, мы, подождать..

радиатор — в кладовку! (не нужен)
сбились в кучу до новой зари..

когда холод собачий снаружи,
так тепло по ночам изнутри:)

градус ниже? Ага, напугали!
(электричество зря — ты не жги!)
для «сугрева» набор минимален:
одеяло — четыре ноги.

вымершее

Вымру однажды я, как динозавр, или мамонт..
Окаменелостью став в летаргическом сне.
Мой генетический код обнулит твоя память,
И все подробности выжжет она обо мне..

После эпохи Надежды другая настанет,
Ты для истории — вечен, как вся её ось..
Каждая эра - Наташи, Марии, и Тани..
В этом музее реликвий, не больше — чем гость..

Номер дадут инвентарный мне, как экспонату,
Выдадут бирку, раз в месяц сдувать будут пыль.
На, посетитель, смотри, с кем всю землю когда-то
В прошлой эпохе любви на двоих он делил..

Ну, а потом — уступлю я свое застеколье,
С легкой руки, меня сбросят в архивный подвал.
Вымру, как мамонт.. вот только рецепторы боли,
Все еще живы, скорее бы черт их побрал!

Вымру внезапно.. как будто накрыло лавиной,
В доли секунды сорвавшимся с гор ледником..
Я называлась, на время, твоей половиной.
Ты же - навечно. Я полностью. Вся. целиком..

бессловесное

а тишина убийственнее слов,
к спасению наш путь уже отрезан..
молчания мой «золотой» улов
в подметки поместил богатства Креза..

и каждый день, и каждый час летят
безмолвия — в подол ко мне монеты..
непрошенная милостыня, взгляд -
безжалостного палача при этом...

зарою ль этот холм, иль раздарю -
а он растёт, заговорённый, снова..
не щедрость я твою боготворю -
прошу, обокради меня...
хоть словом!!

подлунное

нам был и классик не указ с тобой, конечно,
мы презирали «под луной ничто не вечно»,
нам на двоих лишь «двадцать восемь - без недели»,
и мы в подъезде батареей руки грели..
в ларьке мы «киндер» брали к пиву (отчего-то,
искали в яйцах только синих бегемотов,
а остальное все на выброс, и не жалко)
в карманах — жвачки, шоколадки, зажигалки..
от звуков лифта друг от друга отлеплялись...
мы не спеша с тобой взрослели.. и влюблялись.

мы планы строили (семья, и все такое),
детей чтоб в доме непременно было двое,
и, помню, даже разругались как-то прочно,
когда придумывали имя нашей дочке..

нет, все сбывается! (бывают хэппи-энды)
с дипломом, мы, еще вчерашние студенты..
и - свадьба-кольца, гости пьяные вповалку,
в твоей квартире, как в огромной коммуналке,
где были заняты и кресла, и диваны,
мы ложе брачное устраивали в ванной...

и, вот нам тридцать (но на каждого, плюс хвостик)
сошлись на Верочке... потом, случайно, Костик..
все как хотели — дом, семья, машина, дача,
ты — зарабатываешь, я — разумно трачу,
раз в год — на море, то — к друзьям, то — принимаем,
на Новый год — подарки посылаем мамам,
и, вроде, ссоримся, не то, чтоб часто очень,
да и причин особых не бывает, впрочем..

а «счастье в браке» наш рефлекс, условным ставший,
его оттачиваем, становясь всё старше..
всё на пятерку! (не придраться, без помарок)
и грим дневной для окружающих — так ярок..

но в темноте, после привычных ритуалов,
традиционно... под двухспальным одеялом,
скажу я тихо в потолок, от лампы — тени:

«а старина Шекспир, был несомненно гений...»

собачье

все-таки выучусь «бить на слезу» - не вопрос!
(домиком - бровки, и, бантиком — губки) - так легче,
будто побитым щенком, обнимая за плечи,
ткнуть свой, в небритую щёку, веснушчатый нос..

и, вуаля! - нет допросов, (с пристрастием, без,
где мои чувства склоняют, имеют, полощут...)
кнопочка «вкл» - и претензии, к плачущей, проще.
кнопочка «выкл» - когда держишь в руках весь процесс.

Выучусь, жаль, ученица не стала юней..
(пятипудовый «комочек» — удержат ли руки?)
так и придется (нос — пО ветру, в стойку) и, сукой,
быть не болоночьих, а бультерьерских кровей..

нет...не смогу (если выучусь — мой поводок
с каждой слезой станет кОроток мне, хоть и мягче!)
предпочитаю — из тех быть, кто всуе не плачет,
и не поглажу я - плачущего возле ног..

только для избранных есть тот единственный час,
где, наплевав на породу свою с экстерьером,
плачут белугой,
такие, как я, бультерьеры..
но, в самый первый, при Нём, и, в последний свой раз..

яблочное

этот выгоревший август
расползается желе,
я просить не собираюсь,
и не жду, чтобы жалел.

в, этот, яблочный, до срока,
мы плодов вкусили -спас.
как оскомина, уроком,
на зубах - июль увяз..

жарким маревом полночным,
мятым полем простыней,
не дождавшись яблок сочных,
рвали, что позеленей..

(не греха, и не раздора)
просто так, от нелюбви
долгих лет голодомора,
мы спасались, как могли..

но от жадности, друг друга
мы едим... ещё...ещё!
вместо надувного круга -
осень нам бросает счёт.

неизбежностью - оплачен,
ночь последняя - на чай..
наше счастье молча плачет
под размахом палача..

не виновна и не каюсь,
(каждый сделал, всё что смог)

забродил любовью август,
как июльских яблок - сок..

жертвенное

Ни Войны, ни Огня, и ни Смерти -
Не сравнятся, все боги, с одним:
В жажде проданных душ, вы поверьте,
Бог Любви — просто неистощим...

Продаемся, надеясь на чудо..
Лишь бы с ним (Лишь бы с ней) - до конца!
И опять, как дежурное блюдо,
Богу вносят - влюбленных сердца..

Так и мы, червячками из банки,
На иллюзий — попали крючок..
И, «любовь на века», как приманку,
На язык — дал попробовать Бог.

Наше счастье не стало бессмертным.
Но, с абсурднейшей из всех надежд,
Я, глаза закрыв, всю себя в жертву,
Не ему — а тебе несу.
Ешь.