Экспериментальное

Тебя не было рядом... но все таки ты где-то был..
Бегал, ехал, дышал, улыбался.. наверное, жил..
Может, на эскалаторе даже - напротив стоял..
Тебя не было рядом.. но ты все же существовал...

В параллельных мирах.. без предвестников на передел,
Каждый жил - «как моглось»... а внушал себе, что - «как хотел»,
То ли взрыв, то ли всплеск, но смешались две линии — в ряд...
Тебя не было рядом...еще только вечность назад...

Ты все так же живешь — улыбаешься, дышишь, бежишь..
Носом в теплое чье-то плечо ты, запрятавшись, спишь...
И на завтрак из зерен кофейных, ты сложишь портрет,
Той, которая рядом...
А той, для кого рядом нет,

Остается кому-то кричать в небеса «Идиот!» -
Там двух джокеров сбросили рядом из разных колод..
И не вместе, не врозь...запустили, как эксперимент...
Тебя не было рядом... И рядом — пока еще нет...

новогоднее

а на улице снег... белый пушистый..
просто зима..
твое «только не лги», хлопнет, как выстрел!
по тормозам!

мчатся в небе следы, от фейерверков,
как от комет...
я хочу, словно черт из табакерки,
выкрикнуть «НЕТ!»

поднимается боль...в горло фонтаном
(все рассказать!)
но неслышно «молчи!» просят упрямо
эти глаза...

эти губы дрожат, прячась украдкой
в сердце ладош..
снова я и любовь — мечемся в прятках,
(ты не найдешь...)

а на улице снег... скомканным пухом -
нам на капот..
я, зажмурясь, «люблю..» - выдавлю глухо
под новый год...

и четыре нуля сбросили словно
все со счетов...
этот новый рубеж нами невольно
пройден еще...

под шампанское — жгут и где-то плачут
слезы внутри...
ну хоть раз на меня как-то иначе
ты посмотри!!!...

расспроси, расстряси - выкриком быстрым,
даже ударь!

а на улице снег...белый... пушистый...
новый январь....

недолюбленное

среди любовей спиленных, отрубленных
пульсирует в висках через года
лишь та любовь, что так и не отлюблена
осталась между нами навсегда...

и губы мне не те, что наоставили
на теле, как дорожками, следы,
а снятся те, что теплою проталиной
на сердце только отпечатал ты..

не будоражат те прикосновения,
что вызрели, и отцвели, опав...
но рук твоих всего лишь предвкушение
во мне живет, моей потерей став..

среди любовей спиленных, отрубленных
брожу, и проклинаю этот лес...

я ту любовь, что так и не отлюблена
ношу, как мой нательный медный крест..

ведьмовское

называл меня .ведьмою, нечистью..
и привидением..
умолял «расскажи, это лечится?»
я: - «без сомнения»..

то костром мне грозил, а то плахою
(что из них — первое?) ,
крестик сдуру носил под рубахою -
в Бога не веруя...

на пропахшие ладаном простыни
падал с молитвою,
но шелка будто иглами острыми
были пробитыми...

и, зажмурившись, бьешься в агонии..
(воздуха хочется!!)
..после, крикнешь мне в спину с балкона ты:
«это закончится??»

..но опять меня горечью сладкою
в снах своих вышепчешь,
белый круг ты начертишь украдкою -
сам же и вышагнешь..

ты в любовь совершил пострижение,
преданным иноком..
став у ведьмы, и у привидения -
собственным схимником...

то ли ангелом, то ли приспешником
стал ты у нечисти...
ты прости, так недавно безгрешный мой -
«это — не лечится»

стихи...

4.12.09. Читаю стихи.. арт-клуб "Жук"

вопреки традициям, добавлю сюда старенькое стихо ... просто для антуражу ;)

я не пишу стихов..

Да кто тебе сказал, что я Стихи пишу?
Такая ерунда.. не слушай эту ересь…
Я просто на кусочки душу потрошу…
И раздаю тому, кто топчется у двери…

Кто мимо проходил, и вдруг свернул с пути,
Заслушался меня, иль пожалел украдкой?
Кто знает, сколько вас успеет так войти,
И скольким моя боль покажется чуть сладкой…

А ты, вооружен, и лупой и пенсне…
И ищешь /вот смешной!/ меж строчек своды правил,
Измерив по слогам что именно - во мне?
И снова всю меня чему-то сопоставил…

Пытаешься впихнуть мой крик в скупой шаблон…
А он испуган тем, что с ним – вот так, по-скотски…
И ты, скрививши рот, чрезмерно удивлен,
Что мне не близок Блок, да что там – даже Бродский!

Да, может я не «чту»…. А разве – я должна?..
И пусть моя легка и одинока лодка…
Да, у иных Стихи, как тонкий вкус вина,
Моя же боль груба, но действенна, как водка…

И пусть моя вчера безмерная душа,
/ведь каждому - кусок/ вдруг съежится шагренью, -
Я знаю, что пока ко мне еще спешат –
Она не улизнет к чужим стихотвореньям…

(июль, 08)

30 часов до..

тридцать часов — и в детство..
под перестук колесный,
храп чей-то по соседству,
чьи-то украдкой слезы,

под чей-то смех чуть-слышный,
под перезвоны ложек,
под шелестенье книжек,
топот ребячьих ножек,

под марафон оконный
чьих-то транзитных станций,
под шепоток влюбленных,
что не смогли расстаться...

грею свои ладоши,
о теплый бок стаканий,
что-то внутри взъерошит
в памяти чемодане,

..там, где деревья — выше,
и первый снег — слаще,
там где дожди — тише..
а чудеса — чаще...

там, из асфальтных трещин,
желтые солнца — всходят...
там и картинки — резче..
и — много ярче, вроде....

и, погружаюсь в дрему,
так не сумев согреться...
тридцать часов -до дома...
тридцать часов — до детства..

кроме того...

кроме того, ты забыл, мы уже попрощались...
вырвали, выгнали, вытравили из себя -
(словно сундук с надоевшими скинув вещами)
тех, кто еще трепыхался немного любя..

кроме того, слишком много другу другу сказали,
пошлого, грубого, бьющего метко — под дых,
даже того, что нельзя было! В этом запале
мы добивали бесстрастно...Пока не затих,

и не упал в лужу едких, как известь, упреков,
этот затравленный вечер... Гудят провода...
просто зима где-то ходит ветрами под боком,
и заметает просящиеся крики «ДА!»

кроме того, этот вечный мандраж извинений..
(легче на плаху послать, не сгибая колен)
..ходят по комнате две бесприютные тени,
пересекаясь случайно на простыни стен...

кроме того, ты же знаешь, последней песчинкой
это молчанье просыпется в конус часов...
и, кем-то снова подарком нам будет отсчитан
миг на сближение.... с разных своих полюсов,

мы по пол-шага, пол-нерва, пол-жизни, пол-дрожи
выйдем на ринг... флаги белые подняты ввысь...

и на стене наши тени срастаются кожей,
так же как их прототипы, целуясь, срослись :)

неземное..

не придумывай меня, прошу не нужно
эти нимбы, ореолы — все пустое,
я как все...немного хуже... или лучше,
без короны, без венца над головою...

не выдумывай меня, какой не знаю,
кем я вовсе не была, да и не стать мне...
я, поверь, до безобразия — земная...
мысли, шпильки, кофе, строчки, люди, платья..

дом, семья, уют, работа, кот, посуда...

черт... как хочется закрыть глаза и вздрогнуть...
ты придумывай меня!... а я забуду,
то, что мне по умолчанью нужно помнить..

ты придумывай меня, а я, смешная,
на мгновение примерю эту тогу...

пусть для всех я с головы до пят земная..
ты позволил неземною стать немного...

__________________________________

автора картины zanoza-a1

страшное

наконец-то была в Минске... и была там, где должна была быть...

Поле...печи..и печи...и печи...
небо влажно садится на плечи.
даже плакать — никак мне не можется...
рвется воздуха тонкая кожица..
колокольным набатом прошитая,
словно губка, слезами пропитана...

печи..словно ряды исполинов,
несогнутых...неиспепелимых..
колпаком из печали накрытые...
неживые но и. неубитые...
в двух столетиях словно застрявшие,
как Хароны ведут во вчерашнее....

поле...печи...и печи...и печи...
алтаря - поминальные свечи...
как дотла обгоревшие спички..
закрываю глаза... эти личики...
детских душ — половина из брошенных..
серым снегом огня припорошеных..

поле...печи...и печи...и печи...
говорят, время так быстротечно..
мол, в глобальном масштабе — безделица
пара сотен — на мир весь не делится...

даже плакать — никак мне не можется...
рвется...воздуха тонкая кожица..

обычное

никто её и не искал, любовь-то эту...
все было ясно наперёд.. его секреты
влекли не больше, чем к себе тянули руки,
не по любви, не по расчету...не по скуке...

по неизвестному желанию — «чего-то...»
захлопнуть дверь за бытом, суетой, работой,
закрыв глаза, упасть с трамплина, стать ведомой..
не по любви.... не по расчету... лишь знакомы...

не удивиться, не сойти...и не пугаться...
не прогонять..и, тут же, не просить остаться,
ни впечатлять, ни впечатляться им не нужно...
не по любви, не по расчету...не по дружбе..

и три часа — заплатка яркая на время,
а после - прежние свои набросив тени,
уйти, оставив запах на чужих запястьях..
не по любви, не по расчету, но на счастье..

заиндевелое

хочется плакать... и выжать подобие слез...
чтоб сразу стать беззащитной и с розовым носом,
чтоб стал ненужным ответ на любые вопросы,
чтобы мой волос, чуть рыжий, казался белёс...

хочется дурой... всего лишь прикинуться дурой,
броситься в грудь, и в ключицу шептать «ты прощен»
на поцелуй твой поспешный — добавить еще...
просто довольствуясь ролью второй в партитуре.

хочется верить... и в бога, и в черта — хоть раз!
но, вытесняет всю веру из черепа скука...
словно наждак по груди — твои мягкие руки.
кардиограмму агонии пишет матрас...

хочется знать... что на утро, проснувшись одна,
выдохну, как арестант, долго ждавший амнистий...
и упаду... замыкающей — в рыжие листья,
ждать, когда с неба меня запорошит зима...

вырежет, словно аппендикс, весь прожитый год...
хочется быть... чуть глупее... (а, разве возможно?)
и каждый раз — не любить оголенною кожей,
словно навзрыд, и на выворот, как на излёт..

Есть ли жизнь на Марсе - или "если Вам немного за тридцать"

Ну, да... теперь и вы принадлежите к тем, кому «немного за тридцать». Нет, лучше, я буду называться ммм... «далеко за 16».. и что же, что изменилось с 16-ти?
1.После бурно проведенной ночи теперь недостаточно просто умыться и нацепить улыбку.
Необходимы срочные реанимационные мероприятия, направленные на ликвидацию следов недавнего веселья на лице, и на уменьшение атомного заряда в голове...
2.Теперь не совсем прилично отрывать каблук на второй туфле, если сломался - на первой и бежать босиком домой по лужам.
Сегодня достаточно доковылять в близлежащий обувной магазин, и купить экстренную пару чегоугодноудобоваримого... или отправиться домой, заплатив за такси.
3.Теперь недостаточно спонтанно позвонить подругам «эй, мочалки!» и дернуть их из дома, дав на сборы 5 минут, чтобы вместе попить пива с пиццей в прокуренном баре.
Необходимо предварительно оповестить всех о намечающейся встрече в контакте, собрать предпочтения по кухне, изучить отзывы и меню нескольких ресторанов, и только заручившись всеобщим согласием забронировать столик за 2 недели до мероприятия...
4.Теперь не принято обесцвечивать друг друга на кухне, выворачивая крючком прядочки из дырок в полиэтиленовом пакете... и ржать, нет, именно ржать, а не смеяться, вспоминая как на прошлой тусовке Лешка наелся кошачьего корма.
Теперь нужно восхититься, что Лешка провернул очередную удачную сделку, и они наконец-то едут «освежиться» в Тай..
И - да, нужно непременно поменять стилиста... (оказывается, то, что у меня на голове - «сейчас не носят»)
5.Уже не нужно звонить маме от подруги: «мам, я заночую у Ирки?», и держа пальцы крестиком, пшикать на ухажера, который уже начал открывать шампанское...
Теперь — нужно просто позвонить маме, чтобы послушать, что пенсию задерживают, что дома ужасный холод и надо срочно утеплять окна, и что коленка опять ноет к перемене давления...
6.Уже не нужно рыдать с плеером в ушах под Роксет или Скорпионс, и загадывать, чтобы ОН позвонил...чтобы просто услышать его голос, и нести в ответ что-то нечленораздельное в течение получаса... а потом, еще через час, позвонить и сказать «я соскучилась»..
Теперь ОН звонит каждый день, и спрашивает «что купить к ужину.. ? И не забудь постирать рубашки».
7.Теперь не нужно прятать сигареты в шкаф со старой обувью... а потом курить одну, по кругу, по две затяжки..ни больше — ни меньше...
Теперь не модно курить... разве что кальян...и разве что на дорогих подушках а-ля-тюрк...
8.Теперь не нужно отксеривать лекции, пропустив 10 занятий за семестр, чтобы сдать наконец-то экзамен..
Нужно просто сдавать еже-недельные, -месячные, - квартальные, -годовые отчеты...
9.Уже не нужно зачеркивать в календарике заветные «красные» дни, и облегченно выдыхать вдвоем еще на месяц..
Теперь мы достаточно подкованные, и даже на сакраментальное «а что, если?»... мы пожимаем плечами «а почему бы и не?»
10. Теперь глубокое декольте, макияж ацтеков (или майя?) и яркая помада не принесут того результата, что приносили раньше.
Теперь почему-то он ведется на утреннюю ненакрашенность, и мокрые завитушки около ушей, после моросящего дождя..
11.Теперь не нужно скрывать букеты от параллельного поклонника, и переназначать свидания, краснея от стыда...
Теперь букет приносится официально и торжественно, ставится на видное место, и на вопрос «откуда?»...с неведомой раньше противной интонацией произносится: «а вот, представь себе, подарили... от тебя же не дождешься»
12.Сейчас нет необходимости держать в сумочке запасной контейнер для линз (а вдруг, не домой?) и пару нераспечатанных колготок.
Теперь главное — не забыть квитанции за квартиру, садик, и позвонить насчет техосмотра.
13.Теперь нет нужды перешивать мамино платье из пан-бархата, чтобы сделать из него супер-секси-топ и юбку..
Теперь достаточно позвонить подруге и узнать все о намечающихся распродажах...
14.Уже неприлично убегать большой компанией от кондуктора в электричках в соседний вагон, не заплатив за проезд...
Теперь — проездной, теперь — руль. Теперь — по одному...
15.Уже нет нужды просто бродить по улицам города под дождем....и целоваться в кинотеатре, а когда нет денег — то просто под козырьком подъезда, и ощущая «бабочек в животе» бояться, как будешь оправдываться дома за «отметины» на шее..
Теперь есть теплое гнездо, нет никаких страхов, но «бабочки» - все реже...
или, они уже перестали быть бабочками?
16.Уже нет необходимости выбирать плакать или смеяться, любить или ненавидеть, притормозить или идти на таран.
Теперь все ясно, все предсказуемо, все подготовлено. Надо только методичто грести веслами... Раз — два, Раз — два...

И все же, и все же...
Я беру яркую помаду, плеер в уши, иду по Невскому — не по делам, а просто — ИДУ...
Я звоню тебе и назначаю свидание... удивлен... не поверил.. убедила...
Пусть ждут сковородки и утюги, квитанции и отчеты... я сегодня слушаю Роксет и целуюсь с тобой у колонны Казанского... пиво из горла (ай-ай-ай, но курить точно не будем!), выключаем телефоны... ощущаю затылком холодок каменной глыбы, а в животе — поднимается она... та самая стайка, как в 16... есть... ЕСТЬ!
Можно не стесняться плакать... все равно ночь.. все равно дождь... все равно мы вместе...
И мне чуть-чуть за тридцать..

ЗЫ. в предверии...

необъяснимое..

Это - знать, что никто, никогда, и вот так, безответно,
безоглядно и безоговорно, и, без причин,
не полюбит тебя —... как спросонья обнимут эти,
руки самые нежные из миллиардов мужчин...

«Я любу тебя, мама!» - прильнет бархатистая щечка,
и душа замерла от впервые услышанных слов,
и внутри так предательски что-то впервые щекочет...
и — уткнешься ты носом в любимейшую из голов...

Это — знать, что сыновья любовь, как любое — не вечна...
и в тринадцать — упрямо плечами она поведёт,
от вечерних объятий она отмахнется конечно,
и от губ материнских насупленно лоб отведёт...

Это — знать, что однажды Она, так юна... тонконога,
будет с вызовом, или, робея, тебя изучать,
и стоять за плечами, осматриваясь у порога..
и те плечи, родные, - руками своими сжимать...

А потом, наблюдая, как сын ест блины со сметаной,
спрятав глубже в себя непривычную новую боль,
просто тихо сказать «дай же Бог тебе, милый, как мамой,
хоть на сотую долю быть так же любимым женой»

….Это — знать, что когда даже радость — проснуться с рассветом,
не дождавшись звонка, себе новых прибавив морщин,
Просто верить - никто, никогда,и вот так, безответно,
безоглядно и безоговорно, и, без причин,

не полюбит тебя! … И опять, обреченно- упрямо,
сына ждать..Может быть, только сверху увидев потом,
как губами дрожащими шепчет «люблю тебя, мама!»

от дождя пряча ворох пионов под мокрым пальто...

крышесъезжательное

мы курили на крыше и пили портвейн дешевый,
и, с едва шевелящимися языками, жевали черемуху...
а Серега, как будто все понял. Серега ушел, и...
/нам обоим по голове!/ — наша молодость обухом...

нет ни звезд, ни луны.. остальной дребедени прочей,
темень, мокро, жужжат в тишине комары.. преобычное дело..
мы молчали, но все было ясно, из нас каждый хочет,
поцелуя! и чтоб, в животе — стайка бабочек пела...

молча ждали, мол, кто посмелее, сейчас что-то скажет,
даст отмашку на первую нежность, и на первородную глупость..
я спросила чуть слышно: «еще?»...ты поморшился: «вяжет...»
и, с подсмотренной страстью в кино, мои пробовал губы...

словно капли, по крыше стучала черемуха дробью,
разбегаясь какой-то немыслимой силой от нас центробежной..
мы, не зная еще, что ж такое зовется «любовью»,
просто верили в это , волной нас накрывшее нежной...

мы курили на крыше и пили портвейн дешевый...
а Серега, вернувшись, обиделся, что не досталось...
а он думал — всё было...и мерзко хихикал.../ пошел он!/

я сегодня под небом впервые с тобой целовалась..

нохчалла

Жара июля.. сорок третий..
И на двоих — лишь сорок лет,
Полу-мужчины, полу-дети...
Танкисты Лёнька и Ахмед..

Пока вокруг толпа смолила,
И бегал по рукам кисет,
Они, старательно делили
Друг с другом пригоршню конфет..

Они разглядывая небо,
В зубах травинки теребя,
О доме думали (где не был
Три года каждый) про себя...

Смеется Ленька: «эх бы, малость!
за мамин борщик — жизнь отдал!»
И, белозубо улыбаясь
Ахмед: «а я бы за сискал*»...

:::

А через день, как кильки в банке,
Но закопченые огнем,
Из всей пятерки — двое в танке
Остались плавиться вдвоем..

(Вот Ленька дом свой видит снова....)
Но пара сильных крепких рук,
Его, совсем полуживого,
Толкает в раскаленный люк...

…
Прощаясь в госпитале... (раньше
ушел на выписку Ахмед)..
Они больничной пшенной кашей,
Свой дали праздничный обед...

И адресами обменялись
(да что там — лишь названьем сёл)
Не пряча слез, они обнялись,
Нарушив всякий протокол,

«Война закончится ...и сразу
Брат, ко мне в гости, на Урал!
Я ж тебе жизнь еще обязан...»
Ахмед смеется : «нет, баркал**!

Мне глупости не нужно эти!
Ты проживешь еще сто лет!»

... Уже мужчины... а не дети,
танкисты Лёнька и Ахмед..

**

Но из столетья половина,
Пройдет всего — и, матерясь,
Внук — внука... расстреляет в спину,
В январском Грозном сплюнув в грязь...

...На небе скажет тихо Ленька
Ахмеду: «мы в расчете, брат...
Ты жизнь мне спас тогда... Вот только,
Мой внук долги вернул … назад..»

* сискал (чечен.) - кукурузная лепешка
** -баркал (чечен.) - спасибо

просто им..

просто есть вечера, когда лучше совсем не ложиться -
чтоб суметь убежать
от пунктирного сна, и не видеть опять эти лица,
и бояться дышать...
просто есть тот предел, когда память накопленным грузом
распирает виски....
и восьмеркой летит моя сдержанность (каменность) в лузу,
с чьей-то легкой руки..

просто вместо всех слез — между ребрами топчется где-то
призрак чьей-то вины,
и опять выгрызать под угрозой у неба ответы:
«почему же они???»
в безысходность упасть, и очнуться всего лишь под утро,
после комы — пустой...
двери в память закрыв, став как прежде, и сильной и мудрой...
но с тревогой другой
вечер ждать — когда снова по НИМ панихиду отслужат
мои старые швы..

просто осень идет босиком по серебряным лужам,
в мои прежние сны..

терпкое

печали, кофе, жалости, корицы -
увы, столь терпкий вкус у октября
и выбор не велик: или напиться
коктейлем этим или, матеря,

звонки, друзей придуманных, и враки:
растущие в прогрессии как ком,
с глазами свежевыгнанной собаки,
лечиться медом с теплым молоком...

вогнав себя до самых пяток в краску,
звонить тебе (действительно, предел!)
«а помнишь, ты мне на ночь как-то сказку
пытался рассказать, и не успел?»

…лежать свернувшись на твоих коленях,
и слушать, как снаружи хлещет дождь,
какие-то волшебницы, олени...
(откуда их, мой сказочник, берешь?)

убив в себе и палача, и жертву,
и разношерстных - выводок девиц,
я, став сама собой, смакую это,
прикрывшись под штрих-кодом из ресниц..

спасибо осень, что, переиначив,
перепахала, вдоль и поперек -
меня!.... все потеряла я... но Мальчик
себя найти сегодня мне помог...

чувствующее

если вдруг, разучусь я слышать: голос будет твой - неразличим... догадаюсь, что рядом - дышишь, я шестым..что мне дали свыше чувством новым... и мы помолчим.. если вдруг, в толчее прохожих, мне, незрячей, тебя не найти, под мурашками - вздрогнет кожа.. и почуять смогу я тоже, когда мимо сумелг пройти... если вслух не смогу ответить: "кто же тот, кто отмечен тобой?" поцелуями из междометий, я отвечу: "один ты, на свете", завернувшись в любовь с головой..

фикусно-новогоднее

я Без году неделю до зимы,

скачала новогодние картинки,

разрезала салфетки на снежинки,

и дед мороза с прорезью на спинке

поставила под фикусом. Взаймы

у МарьИванны с пятого - взяла

гирлянду, (пусть на ладан,все же дышит)

трех зайцев, три шара, и, в юбке - мышку,

(забавные... таких впервые вижу,

а, впрочем, что я видеть-то могла?)

стояла у плиты я в кой-то век

(шеф-поваром на пару с монитором),

каким, смогла, ей Богу, коленкором,

считающая кухню - сущим вздором,

запечь гуся на ...цать человек?

селедкой в полушубке скрасить стол,

и оливье, по-старому,с колбаской...

я, выдохнув, звоню тебе с опаской,

и что-то мямлю... ты, помог с подсказкой,

спросив: "ты правда ждешь, чтоб я пришел?"

и, в солнечном сплетении, грызня

как школьница, за час перед диктантом..

твой голос так же мягок, как когда-то,

и я, чуть слышно, и чуть виновато:

"да, жду...ты не забыл еще меня?"

...я "в пол" одела платье - первый раз,

и сделала по-праздничей - прическу...

запахло мандаринами...и воском..

я на листочке, в тонкую полоску,

царапаю буквально пару фраз,

бросаю в пластик дедовой спины,

(как в детстве)...и мартини "на удачу"

я делаю глоток, (нет-нет, без плача!)

звонок!и я глаза, в тревоге, прячу,

а вдруг твои уже не влюблены?..

"так странно, 10 месяцев спустя,

всё по-дурацки вышло...эта ссора,

да.. новый год еще совсем не скоро,

но...может быть.." а ты, без разговора,

обнял меня, до ломоты костях,

"прости, я без подарка, лишь букет" -

охапка роз... трепещущих, и нежных...

(я не люблю их... ты забыл, конечно)

пусть... мы начнем все заново, как прежде,

как будто не любили 10 лет...

феникс-ное

когда я ковырялась в песочке отнимали лопатки-совочки; в школе - ранец, пенал и тетрадки, отнимали мальчишки украдкой; а подруги, в стенах универа, отнимали, шутя, кавалеров.. отнимали и нервы, и время, отнимали мой статус "быть первой", отнимали зарплату, успехи, и последний билет, чтоб уехать; отнимали и подпись, и имя, без стыда заменяя своими; отнимали надежду, удачу, беззащитность, в то время, как плачу, отнимали решительность в споре, точку зрения - в разговоре; отнимали друзей безвозвратно, отнимали врагов (что приятно), отнимали мой отпуск, и планы, сон чужими ночными звонками, отнимали без спроса всю нежность, отнимая меня от одежды; отнимали последнюю встречу, голос, зная что я им отвечу; отнимали ушедшие письма, подменяя болванкой их чистой; отнимали... всегда отнимали, (не ударю в ответ - понимали)... я прошу, убеги от традиций - и хоть раз, но должно же случится: отними от меня свою душу, и любовь... умоляю, так лучше! с корнем, с кровью, себя оторви: подари мне - Меня, подари...

лобовое

работают дворники. 2 часа ночи.

шквалистый - на лобовом.

каждый из нас что-то бешено хочет,

но разговор - не о том.

"вечер чудесный" "да, ужин - приятный"

"официант - так смешон"

"ты не забыла букет?" (раз десятый)

"сзади лежит, видишь, он?"

"завтра ты как? я хотел бы..." "так жалко,

мама подъехать должна"

"жаль, в выходные я рву на рыбалку"..

(значит, читаем - "же-на")

молча в дыму сигаретном застыли.

в окнах, как в яме, черно...

"помнишь, а мы ведь друг друга любили?

как это было давно..."

вместо ответа, мои сжав запястья,

дышешь в прохладу ладош:

(я бы вчера умирала от счастья

этих минут) "не уйдешь?"

я, отвернувшись к стеклу, прячу губы,

что задрожали от слёз.

и, повернувшись, искусственно грубо:

"что за дурацкий вопрос?"..

(лыко-мочало... ну, что мы как дети)

молча обнимешь в ответ.

"выключи к дьяволу дворники эти"

и, прижимаюсь к тебе..

фонтанное

жара и пыль. и город воздух жадно ловит,
а он тяжелый, как малиновый кисель.
а под дождем фонтана вальс танцуют двое,
живя на собственной (в пол-метра) полосе...

толпа тягучая, туда-сюда-обратно,
ползет измученно, из дома - и домой.
и пух укутал, словно одеялом ватным,
весь город, жаждущий прохлады, с головой.

кусочек радуги - влюбленным пропуск свыше
в свой мир, где только обнимаясь, можно встать.
И в рукаве фонтана, под прозрачной крышей,
обнявшись, мокрыми до нитки, танцевать..

глядят прохожие - кто с завистью, кто просто
себе подумает "да мало ль дураков?"
и оставляет, пробегая этот остров,
в асфальте плавленном свой след от каблуков.

а в доме рядом, кто-то вдруг окно откроет,
и скажет в комнату: "а я забыл совсем...
как танцевали мы с тобой когда-то двое
на нашей собственной (в пол-метра) полосе"

СМС-ное

Такое мелкое «прости» в двух дюймах по диагонали, и грустный смайлик со слезой (уж, лучше б просто, оборвал). А, знаешь, я бы предпочла, чтоб наяву меня бросали... (век электроники, етить!) а ты — с посредником бросал...
Так вроде легче: с глаз долой, и, из души - пинком вдогонку, без объяснений, суеты, без ковыряния в мозгах. «Ну, всё, доставлено» - тебе с докладом пропищали звонко... В контакты — имя - «удалить?»... но не решаешься никак.
Так и останусь, как мираж, средь «мертвых душ» из бывших пассий, которым также как и мне, был скупо передан шаблон. Мой друг, бросаешь — так бросай, а, расставаясь — расставайся, не оставляя «про запас» паролей, явок и имен.
Привыкший к шквалу СМС, где, проклиная, слали к черту; звоня, клялись тебе в любви, просили - «с чистого листа!», ты, негодуя, почему мое молчанье стало «мертвым», гипнотизируешь экран на сутки пятые поста..
А, на десятые, с ума сойдя от боли, или злости, забыв зароки, ты, набрав мой номер, крикнешь: «Не молчиии!» «Простила...» - выдохну в ответ - «и, знаешь, до смешного просто - из жизни вычеркнуть себя, пусть не узнав на то причин».

опустошенное

грузовик по пыльной туче несёт..
ноют ноги.. но в душе - нетерпёж!
дома не был я уже пятый год,
наконец-то, еду.. мама, ты ждешь?

...
черно-белые всегда видел сны,
и один лишь - вижу, как наяву -
как стояли, мама, рядышком мы
и я молча уходил на войну.

я и слов таких не знал, чтоб сказать -
мол, люблю /и говорить не привык/
смог лишь, зубы сжав, покрепче обнять,
и комок сглотнуть - я все же мужик.

твои руки меня гладят, дрожа,
и на ухо мне молитва - с собой.
две ветлы над нами, как сторожа,
этот шаткий охраняют покой..

на наличниках - сидят петухи
деревянные хвосты - в разноцвет.
мы же ставили в четыре руки
с батей дом... Отца -два года, как нет.

ты дождись меня, прошу, заживем!
я вернусь, возьму Настасью женой,
и детишками наполнится дом,
я вернусь, ты слышишь, мама, живой!

...

я водителю отсыплю махры: -
"друг, спасибо!" и, как мог, побежал..

запах сена, и жужжат комары:
я без родины пять лет голодал!

третий слева /всей деревни то - ряд/
и, -
под окнами слепыми присел:
две ветлы, и петухи всё сидят..

только я так рано осиротел..
__________________

неизлечимое

не подменяй любовь ко мне - на жалость,
и за любовь - к ней жалость не сочти!
опять я снизу вверх -"не уходи!"
тебе под подбородком прошептала...

кадык сглотнув, заерзал виновато,
я чувствую небритость впалых щек...

там ждут твои, соскучившись, мышата
и Та, по ком не отболел еще.

собрать свои нехитрые пожитки
не раз пытался, речь крутя в уме.
но, даже не начав, сорвал попытки,
и снова налегке стучал ко мне.

закрученный, замученный, как вымпел -
из дома - в дом: "ударницам труда!"
там скажут: "ты опять сегодня выпил?"
а мысленно: "ты к Ней ходил туда??"

пытаюсь разбудить в себе причину,
чтоб расхотеть, размазать, разлюбить!
"да господи, какой же он мужчина,
он гость, всегда привыкший уходить"

но, в куртку зарываюсь, спрятав слезы,
бессильно разжимая кулаки...

как сладко каждый раз с тобой в наркозе...
как крутят, без тебя, "отходняки"..

перерождённое

ты будешь думать обо мне,
и еженочно, ежечасно,
зовя в пол-голоса, напрасно,
в своем тревожно-черном сне...

и, в двух подушках не найдя,
себе ни места, ни приюта,
в углу дивана спишь, как будто,
кошмаров ждущее дитя...

...ты будешь помнить обо мне,
"справляя" с виски наши даты.
и, может быть, всплакнешь когда-то
в пустой домашней тишине...

а после, дома как-то раз,
найдя за плинтусом заколку,
её ты спрячешь втихомолку
в карман от пары Чьих-то глаз.

мои багеты на стене
уже лелеют чьи-то фото.
и в зеркалах - чужое Что-то
забыть поможет обо мне...

а я однажды, как индус,
дворняжкой рыжей на пороге,
уткнувшись мокрым носом в ноги,
оттуда жить... к тебе вернусь.

двестиминутное...

Номер стандартный. Дабл. Ваш ключ.
Без багажа. Нет, спасибо, не надо...
«Стойка» вздыхает. Терплю. Ты колюч.
Я спотыкаюсь об едкие взгляды.

Запах порядка. Лимонный свежак.
Как по линеечке, два полотенца.
И два халата, как клоны лежат,
Ровно свернувши махровые тельца..

Вот на любовь, как на запуск ракет -
Я начинаю отсчет наш обратно..
Двести минут. Даже бонуса нет.
Надо успеть — чтоб обоим приятно.

Секундомеры... Мне хочется выть
И - не вместиться привычно в лекало!
Двести минут. За неделю. Любви.
К дьяволу! Это бессмысленно мало!

Стеклопакеты не спрятали шум.
Город в машинно- и офисной пудре.
И в потолок я кого-то прошу
Рядом проснуться. Проснуться под утро.

Выпить какао. (я кофе сыта
В эти, до чертиков, бизнес-ланчи!)
И целовать, не считая до ста,
и до двухсот!
Я тихонько заплачу....

Нет ни вопроса. Наверно, решил
Что от мужского начала — в экстазе...
Время любить, как всегда разрешил,
Двести минут...
Двести первой — ни разу...

от-осени-спасательное

сентябрь к нам смотрит в скважину замочную,
пока еще не подобрав ключа.
здесь двое месят тесто полуночное,
из тишины и взглядов - сообща..

боясь, что кто-то первый бросит реплику,
найдет причину скомканно уйти,
но что-то, как невидимым поребриком
стоит еще, спасая на пути..

кружится в сальсе мошкара под лампочкой,
и влажностью, и нежностью сквозит.
и под столом друг друга гладят тапочки -
наш неодушевленный реквизит.

сентябрь в окно подует преднамеренно,
/вот двое передернулись, дрожа.../
как будто отрезает нам отмерянный
кусок надежды с помощью ножа..

и то ли испугавшись, торопливо мы
"а, может чаю?" - скажем в унисон.

и занавеска сжалась сиротливо и
за ветром потянулась на балкон..

в часах моргают цифры электронные
и старт - и финиш... в ряд сошлись нули.

сентябрь ушел. /Вот черт, они влюбленные!/
а мы любовь от осени спасли.

мой мужчина...

мой мужчина меня будит поцелуем..
и, разбуженную - мягко обнимает,
я в вихры его пшеничные подую,
и в объятьях я его почти растаю...

мой мужчина к остальным ревнует лицам,
и нахмуривает до-смешного брови,
на меня пытаясь то ли разозлиться,
то ли выглядеть трагическим героем,

мой мужчина улыбается довольно,
когда я чернику ем с его ладони,
и подует на коленку, если больно
я ударюсь, подскользнувшись на балконе...

мой мужчина, как и я, всю любит живность
моему коту не скажет "брысь" сердито,
и меня не променяет на машину...
и с компьютором пол-ночи не сидит он,

мой мужчина помогает мне обуться,
и расчесывает волосы прилежно,
рад всегда, когда б домой мне не вернуться,
и встречает, прижимаясь телом нежно...

не боится, крепко взяв меня за руку
от друзей услышать "рохля", "подкаблучник"
и "брутальному" любому фору другу
даст мой нежный, мой родной, мой самый лучший!

не Рокфеллер он! да, Господи, зачем мне?
ведь дороже всех подарков мне в кармашке -
вдруг найти пол-шоколадного печенья,
и три мятые глазастые ромашки..

я любима - беcкорыстно, беcпричинно!
вот опять, за мной как хвостик тихо ходит,
самый лучший на планете - мой мужчина!

моему мужчине был недавно годик...

близкочужое

мы дышим воздухом одним...
и потолок над нами общий...
и все благопристойно, в общем..
но ты — со мной... а я с другим.

Давлюсь от запаха беды,
и ваши сравниваю веки...
два самых разных человека -
он — далеко... а рядом Ты..

и было б правильней — припасть
к тебе «Прости» и все такое...
но под твоей дрожу рукой я...
и без тебя , и с ним - боясь...

я слабость не терплю вранья,
и ненавижу — силу правды...
но я нужней, тому, кто рядом...
в другом, увы, — нуждаюсь я..

и в треугольнике (маразм!) -
ищу я будто пятый угол...
и безысходность слишком туго
на горло давит.. Этот спазм

легко купировать, лишь вслух
признаться что — невыносимо
быть для двоих сердец любимой,
и не любить — одно из двух.

но я молчу... вдвоем лежим...
и все благопристойно, в общем..

под потолком, нам нами общим,
мы дышим воздухом чужим...

колыбельная для взрослых

туки-туки-туки-тук.
нам по крыше - капель стук...
там, снаружи, ветра вой..
курим - мы с тобой..

баю-баю-баю-байю-бай!
слышно, мчит в депо трамвай,
полуночный - ждет таксист
под шансонный свист

тики-тики-тики-так...
время за полночь. Пустяк.
все с собой - забрал своё:
щетку и белье...

чики-чики-чики-чик...
отцепил на стол ключи
сжал до судорог в груди,
/лучше - уходи!!!/

люли-люли-люли-лю
и сказать нельзя - "люблю"
нам и рядом, будто врозь -
не срослось.

тили-тили-тили-ли..
"Жили-были... Не могли"
вот кончился рассказ
у любви - про нас.

годовасное

Свечка в торте, я — в параде.
Мама шухер навела.
Ну скажите, Бога ради,
Что творятся за дела?

Разрешил мне папа даже
Мышь компьютера погрызть,
Сам побрит он и поглажен.
Что ж сегодня может быть?

И безропотно мне мама
Брошь дала вертеть свою
Я с родительницы прямо
Удивляюсь на корню.

Довелось чему случиться,
Что позволено мне то,
Чего раньше сторониться
Должен был я на все сто!

Что творится в доме, братцы,
гусь в духовке, стол — в гостях,
Все шумят и суетятся,
И ко мне все «ох» и «ах!»

На моем растут комоде-
Зайцы, лошади, слоны,
И, зачем-то, куклы вроде..
Эй, мне куклы не нужны!

А машинку да, давайте!
Уважаю транспорт я!
Эй, колеса не сломайте,
Сам ломать умею я!

Норовят меня погладить,
Показать, смеясь, козу,
Не, ну взрослые же дяди,
Пенсион уж на носу!

Ну а тети? то сюсюкать
Начинают невпопад,
То конфету в руки втюхать!
Да не ем я шоколад!

Нет, плоха идея эта -
Всем по кругу передать
И меня, как эстафету,
И потискать, и помять.

Я же только что покушал!
Эй, полегче мни бока,
Можно посижу я лучше
В одиночестве пока?

Что же вам, друзья неймется,
Почему же я — мишень?
Вон наш кот к гусю крадется,
Надерите-ка ушей!

Честно, я мешать не буду -
Пейте, ешьте, я же — пас.
Как же много вас повсюду,
Ну куда ж уйти от вас?

Под столом пройдусь я тихо,
Между тапочек и ног.
Ну, сегодня и шумиха,
Я валюсь буквально с ног!

И, как был, засну в одежде,
На диван, забравшись сам
Без укачиваний прежних -
Аж не веря чудесам...

В полудреме я услышу,
Как снимая мой прикид,
Мама папе скажет «тише!
Именинник-то наш спит!»

Чмокнув теплыми губами
Мой сопящий тихо нос,
Папа улыбнется маме:
«Именинник-то подрос!»

И сквозь сон мыслишка бродит:
«Вот причина всех сует!
Хорошо, что только годик,
Ой, что будет...в тридцать лет!!

теневое

она ходит за мной по пятам, как бродяжка,
дергая за рукав,
то хохочет, а то навздыхается тяжко,
в спину меня обругав...

как блаженная, видит — что мне неподвластно,
шепчет на ухо «смотри»
заставляя закон нарушать наш негласный -
«договорились? Не ври!»

как гадалка, обычные вроде бы знаки
дурочке, мне объяснит...
подождет, пока я разрешив себе плакать,
не разрыдаюсь навзрыд..

она будит в ночи, заставляя копаться
в прошлом, и сравнивать -ложь...
при тебе научила меня притворяться,
будто я верю — не врешь..

она в спину на улице тычет мне пальцем
в каждое счастье двух тел...
вот целуется кто-то...не может расстаться,
кто-то еще не успел,

вот с цветами он ждет — это только начало:
новый роман для двоих..
боже, раньше я даже и не замечала,
сколько повсюду любви...

и глаза мои, как у собаки, влажнеют
словно бы кто-то побил..
тот, кому я была всего в мире важнее,
просто меня разлюбил...

она дышит в затылок - как дулом холодным,
в горле застряла как кость...

уходи, от тебя я хочу быть свободной..
РЕ -
В -
НО-
СТЬ...

инфузорное

не блондинка вроде, а поди ж...
ты опять впечаталась в историю...
ниццу обещал он и париж,
на твоей телесной територии...

обещал, как Золушке, хрусталь
всей планеты подарить на туфельки
ножки твои нежно целовал,
ерзая на прикрованном пуфике...

в мыслях ты пакуешь чемодан,
даже грезишь подвенечным платьицем,
и не видишь по его глазам,
норовящим суетливо спрятаться,

что любовный ярок реквизит -
но уже потасканный с дублершами...
вот Он, отвернувшись, мирно спит...
с детско-совмещаными ладошами..

не девчонка вроде, а туда ж...
ты опять впечаталась в историю...
обернулась, падая в кураж,
туфелькой- однако, инфузорией..

лихорадочное

я рассыпала август по блюду,
все 31 горошины
без червоточинок и без гнилья,
ворохом снов посыпаю их я,
"пойдемте мои хорошие..."
- в баночку с чудом!"

и зимой,наступившей досрочно,
потеряв телефон твой сознательно,
с полки достану варенье любви,
и, в тягомотные снежные дни -
"а ну-ка, мои приятели,
по одиночке,

и - пройдемте!" я нежность глотаю,
как 31 черешенку,
как вишню без косточек, на языке
это лекарство - от снов о тебе
(все на глазок в нем намешано -
рецепта не знаю...)

исцеляюсь иль падаю в кому?
вырезаю из памяти месяц я,
полный любовью до самых краев...
ты в новый сон мой попросишься вновь
а я, за спиной пальцы крестиком -

"мы не знакомы..."

гамачное

наше лето кончается...
пятки щекочет туман...
под одним покрывалом, как два эмбриона свернувшись,
мы тихонько качаемся..
и, в свой дырявый карман,
нас гамак приютил, и стыдливо закрыл свои уши...

как две мухи заблудшие,
в сетке - забились сильней,
и бечевочный кокон впивается ромбами в кожу..
мы срастаемся душами,
не оставляя теней...
а тела просто делают этот разрыв невозможным...

во вселенной разкиданной
наши две точки - нашлись,
и в агонии, взрывом раскрасили небо над летом..
астрономам - невидимы,
но две планеты сплелись,
начиная отсчет зарождению новой планеты

хочется...

хочется нежности...
нежности..
нежности.
и, презираемой раньше, банальщины:
розово-мягкой такой безмятежности,
где с каждым днем упиваемся слаще мы

нашей любовью. Со всей атрибутикой -
свечи, вино (хоть его не любитель я),
и одуванчиков легкие жгутики
на головах... Мы с тобой посетители

аттракциона с эмблемой "романтика" -
пусть и приевшегося до оскомины.
но утомила рутины прагматика:
где все так выверено по-знакомому,

завтра обыденность свяжет, как путами..
(знаю.. И эта история кончится)

чтоб с головой вместе были закутаны -
нежностью! - хочется.......
хочется...
хочется..

случайновстречальное

так нелепо и страшно из прошлого встретить любовь,
мимоходом увидев в толпе самой шумной из улиц.
«Ну, привет?» «Ну, привет...как живешь?» «Ничего...ничего..»
«Ты такой же.» «И ты..» «Как семья?» мы с дороги свернули..

про семью, про работу, про дом, про детей, про собак...
разговор ни о чем... взгляд-рентген, проникающий глубже..
и дежурные реплики. Каждый вопрос - просто так.
и ответ — предсказуем. А, впрочем, он даже не нужен.

говорим, как не щедр этот гадкий июль.на жару,
что дожди уничтожили планы на отдых на финском..
а в глазах: «а ты помнишь ,с казал «без тебя я умру?»
«а ты помнишь, ответила, что навсегда будешь близко?

да, работа, и быт — все, как есть, я читаю с листа...
повзрослел.. погрузнел ( я смотрю на тебя беспристрасстно )
и, как сука на выставке, я - от ушей до хвоста,
ощущаю твой взгляд (да, уже не юна и прекрасна).

этот питерский дождь, как всегда , разорвет — без прелюдий,
и услужливо ты накрываешь обоих плащом.
«а ты помнишь?» - синхронно.. и мимо бегущие люди
на раздавшийся хохот посмотрят вдруг через плечо..

этот смех сковырнул что-то твердое...и покатилось:
словно дети, друг друга за пальцы скорей теребя,
захлебнувшись в словах, вспоминали, грустили, шутили.
не сумев отлепиться — ни ты, и ни я — от тебя...

и, наверно, смотрелись с тобой мы, как два идиота.
когда дождь свою выплестнул норму... стал сохнуть асфальт:
под плащом двое за руки взявшись, хохочут про что-то.
и про что-то друг другу неведанное — говорят..

распалясь, что-то лишнее скажем, надеясь на то,
что вернется тот воздух...и та беззаботность, наверно...
но без координат — убежим: я пешком, ты — в авто...
понимая, разумней оставить любовь эту - Первой.

разделительное

А если, как водится, око - за око,
И тело – за тело, обман – за обман..
Ведь ложь твоя стала такой однобокой,
Нелепой и явной, как рваный карман..

Тут штопай, не штопай – недолго продлятся,
В любовь понарошку одетые дни.
В облезлых фанерках смешных декораций,
Играем с друг другом. По факту – одни.

И стало - не то чтоб совсем безразлично,
Но, без угрызений, на кухне чужой,
Я утренний кофе пью с булкой столичной.
Для галочки. Просто. Нормально. Домой.

Ах если б, как принято, в омут скандала,
Чтоб выплеснуть, выорать, выстрадать страх!
Но ты промолчал. Да и я промолчала.
И слышно, как стрелка дрожит на часах.

Мы в комнатном кубе сидим, обреченно,
Лопатки – к лопаткам. Прощальный обряд.
Меняется взгляд у когда-то влюбленных -
На полный глухой безнадежности взгляд...

возможное

возможно, ты не будешь ждать,

пока надумаю вернуться,

устав песчинкой быть один, в подушках, пахнувших тоской,

кого-то будешь обнимать,

её заставив встрепенуться,

когда сознательно ли, вскользь - целуешь, называя мной.

возможно, станешь обещать

другой - обещанное прежде,

и, успокоившись, она заснет, к тебе прижась сильней,

а утром, руку сняв с плеча,

её вчерашнюю одежду

протянешь молча, не сумев и попрощаться толком с ней.

возможно, обрастешь за срок

мной отведенный - кучей пыли,

щетиной, мойкой до краев, и одиночеством,как мхом.

и в сотый раз себе зарок

ты дашь - не прилагать усилий,

чтоб ненароком не вернуть, таким как был - наш общий дом.

возможно, посмеешься ты,

с друзьями вечер коротая,

и будешь звать меня всем тем, о чем не принято - чтоб вслух!

а дома, в лапах маеты,

в глухом безумии шагая,

ты будешь жадно ожидать открытой двери каждый звук..

возможно, все совсем не так,

как вторит мне воображенье,

и ты доволен, свеж и бодр, и начинаешь -снова жить

но почему-то темнота

твое рисует отраженье

и начинает ком внутри сидящий тихо ворошить...

забыв о гордости былой

(или надменности всего лишь?)

я наберу 7 цифр, боясь - что я не вовремя и зря.

молчу... и голос слышу твой:

"давай сначала всё... позволишь?"

и я срываюсь на такси, хоть ничего не говоря...

расстрельное

Он был не прав. Но отступать — не в силах,
Сославшись на усталость и бедлам,
Сказал, что позвонит попозже. Сам.
Когда его в субботу пригласили.

Он не был пьян. Но разрешив прикончить
В себе любовь, шатался от тоски.
И — в стенку телефон, чтоб на куски.
Наверняка чтоб не сорваться ночью.

Он не был зол. «мне непристало — плакать.»
Под душем повторяя, как приказ
Не чувствовать пытался, как из глаз,
Зачем-то слезы позволяют капать...

Он не был в гневе. Но когда как зверю,
Хотелось выть — и без Неё, и с Ней
Адью - «писал» он дрелью на стене
Зачем-то под соседей стук под дверью,

Он был мужчина. Сильный — априори.
Табу на срыв, истерику и плач.
Сегодня на пол-ставки он палач.
И наплевал на всякий мораторий.

Он был не прав. Но отступать — не в силах.
И, за двоих, Он вынес приговор.
Пока еще живая, не остыла -

Контрольный. Для любви своей. В упор.

черешневое

забыты адрес, имя, рост, и даже
глаз твоих цвет.
из одуванчиков мне память вяжет
венок-букет.

уже остыло это пелелище
любви-огня.
и уголька случайно не отыщем
ни ты, ни я.

но под созвездием цветов цыплячьих
на волосах,
воспоминанья, как слепому, зрячий -
не на словах,

а, на каком-то внутреннеподкожном
моем бреду,
я вспоминаю, как ты осторожно
с моих брал губ

янтарный шар двух сцепленных черешен...
и, не сорвав,
ты был так робок и безумно нежен
средь пьяных трав.

как слушал ты виском мой пульс с запястий,
и засыпал...
я помню, как мечтали – это счастье
продлить до ста..

забыты адрес, имя, рост и даже
цвет твоих глаз...

как жаль, что память больше не подскажет
где Ты сейчас..

весеннее (мамское)

Стали птицы песни петь и расцвёл подснежник,
Из коляски выполз я – стал весну встречать.
Только мама строгая мой азарт, конечно,
Не совсем одобрила. Надзиратель-мать!

Ух, какие голуби. Дай-ка вас поймаю,
Посчитаю перышки, потреплю за хвост!
Мама, что за кучечка теплая такая?
Повозю в ней пальчиком... Но услышал “брось!”

Ай, какая палочка. Видимо – скучает.
Поиграю с палочкой, будет мне кларнет!
Только мама строгая, вредина такая,
Выкинула палочку: “я сказала НЕТ!”

Ой, какая лужица. Надо дно нащупать.
Ниагарский, мамочке – сбацать водопад.
В брызгах этих радостно носиком похлюпать.
Только вижу, этому – я один лишь рад.

Ой, какая девочка. Розовая шапочка.
Ну, давай обнимемся, - как же не хочу?
Отдавай тогда скорей мне свою лопаточку,
Я ж не знал /о, женщины!/ - пО лбу схлопочу.

Вообщем, зря надеялся, на весну, как праздник я,
Растерялся мигом мой юношеский пыл.
И стою обиженный, раненый и грязный я.
Кто весны приходом тут очарован был?

Заползу в коляску злой – нет простора шалостям!
Посоплю минуточку – и скорей засну.
Мама, ты зимой меня разбуди, пожалуйста,
Ну её, занудную, первую весну!

деньпобедное

Все быстро, на бегу – я в платье свое лучшее,
И капельку “москвы” - в ложбинку меж ключиц.
Мне мама вслед кричит, а я и не дослушала,
И выбежала в рой скольки-то тысяч лиц..

Сама не зная где, должна с тобой я встретиться -
Я просто поплыла сквозь этот океан
Букетов, песен, слез ( кто молится, кто крестится)
Шепча “простите” тем, по чьим бегу ногам...

Перрон меня сглотнул, как сом плотвичку малую.
Все ровно как тогда. В июне. Общий гул..
Я вижу лишь глаза .. счастливые...усталые..
Их много. Но твоих – найти в них не могу.

Но вот мелькнул в толпе твой профиль и помчалась я
Кричу “я здесь, постой!” - оглохнув от толпы..
Чужой лукавый взгляд: “сестренка, обозналася”
“с победой Вас” шепчу. И плачу.
Нет, не Ты.

Горит закат огнем.. салюты.. я, по-прежнему,
Стою и жду, прижав из ландышей букет,
Как первый раз “люблю” - скажу тебе конечно я...

еще не зная что –
Тебя на свете нет.

ожидательное

я не устану ждать. Твои глаза
из сотен тысяч глаз искать и верить,
и ночевать, не запирая двери..
(я страх забыла много лет назад,
когда ты, уходя, сказал “не плачь!”)
а я, смеясь, вдогонку: “много чести!”

стою, реву.... на том же самом месте
уткнувшись носом в твой забытый плащ..

докуривая пачку у окна,
я только лишь боюсь твой не услышать
в ночи звонок . И жду, что где-то вышел
ко мне навстречу ты...
я жду без сна...
и каждый день завариваю чай
любимый твой... из мяты, и душицы..

я не устану ждать, что возвратиться
решишь и в трубку выдохнешь “встречай...”

сумасбродное

что-то в тебе расклеилось...что-то во мне рассыпалось,
будто у шизофреников - снова весенний криз...
словно два желторотика - мы из гнезда посыпались...
и, замерев от ужаса - падаем с "ором" вниз.

вот огуречной корюшкой пахнет с прилавков уличных,
вроде еще замызганный - но все равно - апрель,
я же границу снежную сооружаю, дурочка:
ты на диван - калачиком, я же, звездой, в постель.

что-то во мне расплакалось, что-то в тебе заерзало...
но не посмев позариться на передел границ,
мы, как котята малые, по темноте заползали,
воздух ловя на пальчики вместо искомых лиц..

люд в одеяло-коконах спит еще утром свеженьким
мы на паркете съежились - в том, в чем шагают в рай..
но, словно год не виделись, дарим друг другу "неженки"...
к счастью, уже не грохнуться... и не сползти за край.

выйдем из дома вечером, словно из спячки -/ воздуха!!/
будем бежать по лужам, и - брызгаясь, хохотать..
пусть нам весна отсыпала - снова любить без продыха!
как же, однако, здорово! вместе, с ума - шагать :-)

застекольное

Прижаты к стеклу. На подушечках пальцев
Твои лабиринты дорог.
Мы Гости любви и с разлукой - скитальцы
Время. Еще один срок
Нам выпало жить – на разброс, в разных стаях.
Кто знает – когда отопрут…
Ты дышишь. Стекло запотело. Читаю:
«Один без тебя я умру».

На вдохе и выдохе - шанс переписки.
Прозрачность: мираж или смерть?
Губами тянусь … твои губы так близко!
Вздрогну. Лишь холода твердь.

И, плача беззвучно…безслезно, безвольно
Пишу: «Ради Бога, дождись!»

И - жду обреченно в своем застеколье,
Когда нам позволят сойтись…

дождливое

на вешалке промокшее пальто,
И лужица под зонтиком в прихожей
Мне снова о тебе расскажет то,
О чем ты вслух сказать, увы, не можешь.. 

что, несмотря на дождик проливной,
на слякоть, поздний час, и на простуду..
на то, что завтра /черт!/ не выходной,
и дома ждет немытая посуда,

что ты, такой голодный и не брит,
и на едва оставшемся бензине - 
/все видели ночные фонари/
как ты искал в цветочных магазинах

мне ландыши – и, продавцы, смеясь
крутили у виска тебе вслед пальцем,
как умудрился ты влепиться в грязь
и перед дверью долго оттираться…

что несмотря на то, что обещал –
сто раз – мои забыть координаты,
вдыхая мои запахи - с плеча 
ты снова мчишься… Смотришь виновато,

и год тебя не слыша, я - «входи!»
скажу… - «ты знаешь, где остались тапки»
И молча притянув к меня к груди
ручищами сгребаешь ты в охапку..

шагательное

Шагаю в весну… семимильными.. с песней!
Меха прячу глубже… и вслед – свитера!
На морде лица, отвратительно пресной ,
Рисую реснички – и губы.. пора!

Шагаю в весну… с апельсиновым джусом
Взамен надоевшим мате и латте
Прогноз по TV не обрадовал плюсом –
А я тебе - бонус – своё декольте..

Шагаю в весну… улыбаюсь сквозь ветер
Цветочный торговец мне вынес ромах…
Смущаю прохожих – заснеженных йети ..
И солнышки грею в дрожащих руках…

Шагаю в весну… обогнав бытовуху,
Мартини и вишни – нокаут борщам 
Мой город оконной пока дрыхнет мухой,
Что в спячке – ленива, бледна, и тоща..

Шагаю в весну… впопыхах и в мажоре
В I-POD настроением делится ЧАЙФ
Строчу смс на ходу «буду скоро!» -
Не выдержав, перезвонила «встречай!»

Шагаю в весну… как девчонка, вприпрыжку,
Я через ступеньку -(лет десять – долой!)
-«Привет… это я…!»..утыкаюсь в подмышку..
Ромашки посыпались на пол гурьбой…

Шагаю в весну… распаляясь от шествий..
Давно не невеста – хмелею, любя…
И как в первый раз – до огня, сумасшествий, 
Давно уже мужа - влюбляю в себя..

приступообразное

Снова звоню. Привет. Неотложное дело.
Морщусь у трубки . Вдыхаю твое: «приезжай!»
Приступ любви. Я снова тобой заболела.
Приступ безумия. Ем с твоих рук, как с ножа.

Губы кусаю. Еду в раздолбанной тачке.
Что-то киваю водителю на анекдот.
Вижу твой дом. Сдачи не надо. И к пачке
Тянутся пальцы. Курю у подъезда. Трясёт.

Пятый этаж. Лифт, как и прежде, без кнопок.
(милые дети).. считаю ступени. Бегу.
Не удивлён. Машинально щипаешь за попу.
Я задыхаюсь. «я без тебя не могу!»

Приступ тоски. Падаю в цепи объятий.
Жадно вдыхаю тебя. Утыкаюсь в плечо.
Все как всегда. Не добрели до кровати.
В уши бьет пульс. И тягучее слышу «еще»

Это наркоз. В лапах больной эйфории,
Снова лечу. Отвечаешь. Спасайся, горим!

Утром – «мойбох... что мы с тобой натворили?»
Взглядами – в пол. Копошится неловкость внутри ..

Быстро пьем чай. Молча... не выдержав, первой,
«не провожай!» . застегнула пальто на ходу
Приступ прошел. Месяц в запасе примерно.
Ты позвонишь. Скажешь «я без тебя не могу»